— Не уходи! Подожди. Помнишь твоё предсказание? Вещунья предрекла тебе мужчину с именем на «Д». Я хочу, чтобы ты узнала моё полное имя…
— Твой отец погиб.
Я сжала подлокотники кресла. Теперь, когда расследование подошло к концу, не хотелось никаких неожиданностей.
— Я слушаю тебя.
Неожиданный вопрос. Я помедлила с ответом.
Надо отдать ему должное: он не стал тратить время на праведный гнев. Знает же, что не поверил бы мне, что захотел бы вмешаться.
Анри внимательно изучал моё лицо. Я с достоинством выдержала его взгляд.
— Клянусь.
Меня заперли в самом дальнем конце северного крыла. Придворный маг наложил грубый магический контур, от которого у меня ужасно разболелась голова. Перед моей дверью посадили целую армию стражников. Если бы я обратила на это внимание, то, возможно, была бы польщена, но меня уже ничто не связывало с обитателями этого дворца. По личному приказу герцога ко мне не пускали посетителей. Пару раз я слышала за дверью гневный голос Анри и непреклонный — Батиста. Хорошо хоть Дион не приходил. Объясняться ещё и с ним было бы невыносимо. С того момента, как сплетни связали меня с Анри Лиссоном, мой идеальный мужчина с именем на “Д” исчез, даже не пытаясь отвоевать меня у соперника.
Утром я услышала другой голос: — Но она моя пациентка! Мне нужно передать ей обезболивающее.
После минутного молчания маг продолжил: — Ясно одно: они очень старались повесить это на Анри. Ты спасла хорошего человека, Лекси.
— Когда я его допрашивал, он никак не мог сосредоточиться. Всё время переводил разговор на тебя и просил тебе помочь.
После неловкого молчания Арсентий продолжил.
Стражники выскочили из комнаты, нервно захлопнув за собой дверь. Всё-таки, перед ними глава магического ведомства королевства, кто знает, что он с ними сделает. Может, в лягушек превратит, а то и во что-то похуже.
— Чудесно.
Не споря, я посмотрела на бесконечную гладь моря.
— Я ему этого так не оставлю. Я… я никому из них этого так не оставлю…
— Идёт.
— Не думаю. Он никогда не простил бы меня. Он бы постарался, но в глубине души никогда не простил бы того, что я не доверилась ему. Что я так долго подозревала его. Я же могла рассказать ему обо всём тогда, когда почувствовала, что он ни к чему не причастен. Однако я этого не сделала, не поверила ему до конца. Анри никогда не забудет об этом. Даже в самые прекрасные моменты нашей жизни он всегда недоверчиво следил бы за мной краем глаза — что я сказала, на что посмотрела, куда ушла.
— И не говори. Талант — дело страшное. Можно даже сказать, что я попыталась соблазнить Анри.