- Разве ж можно так-то? Жена рожает, никак разродиться не может. А они праздники празднуют! А кто девочку проводит? Кто наставления даст? Так и пойдёт, чайка чистая, невинная. Никто ей ничего не объяснит, не подскажет...
- Не нужно мне ничего ни объяснять, ни подсказывать, - отрезала Лан.
Вот ей плакать не тянуло совершенно. Собственно, единственное, что девушка в данный момент испытывала - это раздражение. Аэру бесило буквально всё: и воркотня старухи, и нянькино хлюпанье, и гребешок, чуть царапающий кожу. Даже платье раздражало. Хотя, в нём-то что неприятного? Простая рубаха с длинным, волочащимся подолом и широкими рукавами, закрывающими пальцы. Правда, в нарушении традиций она была не льняной, а шёлковой. Украшенной белой же, почти невидимой вышивкой. А вот раздражала, как дерюга.
В дверь спальни корректно постучали.
- Ты готова, дитя? - поинтересовался Мудрый, не спеша входить. - Или требуется больше времени?
«Да! - пропищал тоненький паникующий голосок. - Не готова! Давайте все отложим, а. Например, лет на десять!».
- Нет, Мудрый. Я иду, - ответила Лан ровно и встала.
Мирка не выдержала, обняла девушку, прижалась щекой, намочив ей плечо.
- Как же нескладно-то... - простонала служанка.
Аэра похлопала старушку по спине и отстранилась.
- Подай покрывало, пожалуйста, - попросила она негромко.
Тонкая, как паутина, вуаль накрыла распущенные расчёсанные до блеска волосы, опустилась на лицо и ниже - до самых колен. Лан совсем не против была, окажись лёгкая ткань плотной шерстью. А ещё лучше железом. Девушка не хотела, чтобы её видели. И сама видеть никого не желала.
Аэра вышла в коридор, протянув руку Лирру. Старейшина Мудрых клана ей всегда напоминал одряхлевшего пса. Спокойного, многое в жизни испытавшего, а потому ничему уже не удивляющегося. И всё замечающего. Но держащего своё мнение при себе, даже если его и спрашивали. Сейчас подслеповатый умный взгляд Лан тоже раздражал. Хотя она этого элва искренне любила.
Лирру молча взял девушку за руку и повёл за собой.
Они прошли абсолютно пустыми коридорами, выбрались из замка, свернули к боковой калитке за казармами, сейчас тоже пустыми. И начали спускаться по узкой каменистой тропке вниз, к Дун. Идти по острому гравию было неудобно. Он колол голые ступни и Лан, кажется, даже порезалась. Ветер трепал её рубашку, норовя сдуть вуаль. Но тонкий венчик держал ткань плотно.
Погода испортилась, хотя ещё вчера во всю солнце сияло. Небо хмурилось. Низкие тучи плотным покрывалом тянуло над замком, едва не задевая шпиля донжона. Река ревела неприветливо, недовольно и басовито. Когда Мудрый и аэра подошли к заводи, начал накрапывать мелкий, совсем осенний дождь.