— А что с ним случилось? — спросил незнакомец.
— Он погиб на судне, когда плыл в эту постылую Голландию, — сгинул, как его и не было: все на судне погибли, и мой бедный господин вместе с ними. Ни о ком из них с той поры не было ни слуху ни духу. (Тут Кадди громко вздохнул.)
— Вы были к нему привязаны, не так ли? — продолжал незнакомец.
— А как же иначе? Его лицо манило, как говорится, точно скрипка, ведь кто бы на него ни взглянул, тому он сразу по душе приходился. А какой храбрый солдат! Если б вы видели его на мосту, как он носился взад и вперед, словно летучий дракон, заставляя наших людей сражаться, хотя им этого не слишком хотелось. Там только и были что он да этот виг по имени Берли; когда бы два человека могли выиграть битву, нам бы потом не пришлось платить за этот день своей шкурой.
— Вы упомянули о Берли. Не слышали, жив ли он?
— Не очень-то много я о нем знаю. Болтают, что он побывал за границей и что с ним наши страдальцы не пожелали встречаться, потому что он убийца архиепископа. Вот он вернулся домой еще упрямее прежнего и, как говорят, порвал со многими пресвитерианами. И даже теперь, когда к нам в последний раз прибыл принц Оранский, Берли не смог добиться ни покровительства, ни должности, потому что с ним никто не захотел иметь дела из-за его чертова нрава, и с той поры о нем ничего не слыхать. Правда, поговаривают, будто досада и злость сделали его совсем сумасшедшим.
— А скажите… — запинаясь, произнес незнакомец, — знаете ли вы что-нибудь о лорде Эвенделе?
— Знаю ли я что-нибудь о лорде Эвенделе? Знаю ли я? Разве моя молодая леди не живет вон в том доме на горке? И разве она почти что не вышла за него замуж?
— Значит, они не женаты? — торопливо спросил всадник.
— Нет, они, что называется, лишь обручились; я и моя жена были у них свидетелями — тому уже несколько месяцев. Долгонько ему пришлось за нею ухаживать, да, кроме Дженни и меня самого, мало кто знает причину этого. Но почему вам не спешиться? Что мне задирать на вас голову! И потом, на западе, над Глазго, собираются тучи, а сведущие люди считают, что это к дождю.
Действительно, густая черная туча почти закрыла собой заходящее солнце; упало несколько крупных капель дождя, и в отдалении послышались глухие раскаты грома.
«Что за дьявол! — подумал про себя Кадди. — Уж сходил бы с коня или ехал своею дорогой, чтобы остановиться на ночлег в Гамильтоне, пока не полило как из ведра».
Но всадник после своего вопроса продолжал неподвижно сидеть на коне, точно человек, измученный каким-то чрезмерным усилием. Наконец он очнулся и, видимо, сделав над собой еще одно внезапное и мучительное усилие, обратился к Кадди с вопросом, жива ли старая леди.