– Тебе по-прежнему снятся кошмары?
Осталась последняя ступенька.
– Подожди меня на кухне. Я схожу, накину что-нибудь.
Кристина поняла его намек и несколько смутилась.
– И все равно постоянно узнаю что-то новое. Например, сейчас вдруг выяснилось, что ты, как и я, страдаешь кошмарами. Но раньше ты мне об этом не рассказывал.
– Ты сейчас решаешь за него. А что он на самом деле думает, ты не знаешь.
Кристина собиралась было возразить, но передумала, видя, что Герман досадует на нее как раз таки за излишнюю внимательность.
– Ты не спрашивала.
Его тон с твердого и непоколебимого сменился на мягкий и доверительный:
Всю дорогу девушка подбирала слова и готовила почти обвинительную, пылкую речь, но теперь все это будто испарилось куда-то, и Кристина уже не чувствовала былой уверенности и обиды. Остались только страх и беспомощность перед самой собой. Она не знала, как начать, потому сказала, просто и тихо:
– Значит, их и было четыре.
– А я есть в этих снах?
Он поставил на стол большую свечу, внутри которой, запечатанные в воске, угадывались какие-то растения.
– Кажется, список людей, которых я хочу придушить за эту фразу, начинает расти…
– Эти вещи никак не дают мне покоя. Я стараюсь не думать о них, но у меня не выходит. Кажется, я схожу с ума.
– Я боюсь, он не поймет. Мне кажется, он просто так устроен, для него такие вещи не важны. Что если…
– Это ароматическая свеча ручной работы по особому рецепту. Ничего вредного или запрещенного. Обладает хорошим расслабляющим и успокаивающим эффектом.
Он впустил ее и помог снять куртку. Его босые ноги бесшумно ступали по дереву полов.
– Алекс съезжает? – она не готова была сразу начать говорить о том, ради чего приехала, и уцепилась за случайную тему, чтобы потянуть время.
Вот она снова находилась в гостях у Марешей в их огромном особняке. Одна в гостиной, она стояла напротив камина и рассматривала урны, стоящие под большой фотографией матери Германа. Ваз было четыре, это точно. Она пересчитывала снова и вдруг заметила едва уловимое движение чуть выше, на фото. Кристина подняла глаза. Женщина на фотографии смотрела на вазы, а затем перевела взгляд на девушку. Ее живые, темные глаза неотрывно следили за ней. Грудь Кристины сдавил ледяной ужас, и она не в силах была ни шелохнуться, ни крикнуть, как это бывает только в страшных снах.
Наспех одевшись, не позавтракав, Кристина выскочила из квартиры. Через город к Герману она летела, как ненормальная, обгоняя и подрезая другие машины.
Кристина кивнула и прошла вглубь квартиры. Хозяин дома не заставил себя долго ждать. Когда кофе был сварен и разлит по чашкам, Герман задал самый главный вопрос: