– Ну, конечно, – послышался короткий смешок. – Хорошо, я передам ему. Так как насчет ужина?
– Ужина двух старых друзей? – она задумалась лишь на мгновение. – Хорошо. Когда?
– Друзей… – эхом повторил он.
Затем девушка вновь услышала тихий смех на другом конце. В голове пронеслось:
«Обожаю, когда он смеется. Его смех похож на коньяк. Обжигающе обидный и терпкий, но оставляющий после себя приятное чувство теплоты. Он опьяняет. И того, кто его слышит, и, похоже, его самого. Должно быть, когда он смеется, то даже чувствует во рту коньячный вкус».
– У тебя во рту нет привкуса коньяка сейчас?
Герман помедлил, затем ответил:
– Нет. Если честно, есть привкус кое-чего другого. Тоже крепкого, но это не коньяк. И тебе лучше не знать о том, что это такое. Так мы поужинаем завтра?
– Завтра я не могу. Буду занята на работе. Катастрофически не успеваю сдать чертежи в срок.
– Это, правда, так важно?
– Звучит, как вопрос с подвохом.
– Ответь с подвохом, – спокойно предложил Герман.
Кристина чувствовала, что он против воли вовлекает ее в очередную «игру в слова», которую раньше они оба очень любили.
– Так, прекрати свои шутки. Я сказала, завтра не смогу. И не настаивай, пожалуйста, – «и не снись мне больше».
– Не могу. Это не в моей власти.
– Настаивать – это не в твоей власти?!
Он промолчал, затем спросил:
– Так значит, послезавтра? В среду?
– Хорошо. В среду там же в восемь вечера. Устроит?
– А не хочешь сходить в какой-нибудь ресторан? Мне говорили, там недалеко открылось очень приличное место.
– Нет, не хочу. Так мы договорились? – спросила Кристина.
Негромкий вздох.
– Договорились. Приятных снов.
– И тебе.
Она сразу же услышала гудки. Казалось, он положил трубку, даже не дослушав. Ника явно ошибалась на его счет. Герман вовсе не казался несчастным влюбленным, изнывающим от разлуки и немилости. Насмешливый, уверенный в себе, он, видимо, просто хотел снова увидеть ее, ну, может быть, чуть-чуть отомстить, уколов пару раз обидными подначками. Наверное, Кристина это даже заслужила.
«И что же теперь? Не идти? – задумалась она. – Ай, к черту! Пусть делает, что хочет, говорит, что вздумается! Конечно, время меняет людей, но если оно изменило его, то и меня тоже. Я уже не школьница, чтобы заливаться слезами из-за чьих-то издевок. Пусть куражится, а я просто позволю себе хорошенько поужинать за чужой счет. И будем в расчете».
Подумав так, она, наконец, выключила телефон и уже собиралась идти спать, но вспомнила кое о чем. Кристина встала, взяла с комода вазу с тюльпанами и вынесла ее на кухню. Поближе к ненавистным розам и подальше от себя.