– Хочешь сказать «чужой букет и чужой парень»? – он сразу перешел на «ты» и улыбнулся еще шире, в глазах играли огоньки – отражение то ли света фонарей, то ли первых звезд. – Все совсем не так. Просто день рожденья у друга, а цветы для его матери. У нее же тоже праздник.
Он ушел за едой. Кристина чувствовала себя по-настоящему счастливой. Только где-то на границе сознания все еще клубились печальные мысли, как черные грозовые тучи. Но это можно было пережить.
– И что же это за тайное знание? Открой мне секрет, будь любезен.
– Пока ждал тебя, о многом успел подумать. Например, о том, как мы могли бы провести выходные.
– Прощай, – эхом повторил он, дверь захлопнулась. – Или все же до свидания.
– Нам нужно поговорить, – сказал Герман, как ни в чем не бывало.
– Я не хочу с тобой говорить и не хочу тебя видеть, – невысказанные обида и злость поднимались в груди девушки, словно волны в прилив, и грозили прорваться наружу. – Иди к черту.
– Для этого пока еще слишком рано, но скажу одно – этот парень форменное дерьмо.
«Возможно, на выходных. Я очень хотел бы отвести тебя в пару отличных мест, но пока не выходит».
– Это друзья. Ничего, начнут без меня, – сказав так, он отключил телефон.
Он провел раскрытой ладонью перед самым ее лицом, и она упала, сорвавшись вниз в обе пропасти разом и мгновенно потеряв сознание.
Девушка никак не могла обрести чувство реальности, и ей становилось жутко.
На улице уже порядком стемнело, а они все говорили, стоя у ее машины. Только звонок родителей вернул Кристине ощущение времени. Она заторопилась домой.
– Прости меня, моя радость. Я опять все делаю не так.
– Я тебя внимательно слушаю, – ее тон был холодным и враждебным.
– Не нужно такси. Я сам отвезу тебя, если ты не против.
Прощаясь, молодые люди обменялись номерами телефонов.
– Я совсем не так представлял себе нашу встречу, моя радость.
– Я не возвращался. Так, прилетел по рабочим делам на пару дней. Через четыре часа самолет обратно.
– Откуда…?! – Кристина даже не смогла сразу найти нужные слова, так сильно была возмущена его последними словами. – Черт! Как ты можешь вообще вот так ворваться в мою жизнь и бросаться обвинениями в того, кого совсем не знаешь?!
– Что ты сделал?! – она почти кричала, пылая от ярости. Еще секунда, и она сможет не то, что влепить ему пощечину. Нет, ее решимости хватит, чтобы придушить его здесь и сейчас.
– Что со мной было? Где я?
– Ладно, котенок, пицца или бургер? Или что-то посерьезнее?
– Нет, не нужно. Поздно нам говорить!
Он помолчал мгновение, обдумывая что-то, затем коротко сказал «прости» и, быстро подступив к ней вплотную, прямым взглядом пригвоздил ее к месту, как удав кролика. Ей стало дурно от этого пронзающего взгляда, краски вокруг смешались, поплыв, звуки слились в неясный гул. Голова пошла кругом. Она словно смотрела в два колодца, ведущих в самый центр земли, а, может быть, прямиком в ад – в его глаза.