— А вообще это началось после эпохи Войны, вернее, после дел Девятого. Тьмы в мире нет, впитывать нам нечего, вот и… добываем сами. Иногда получается предвидеть и предсказать рождение… но очень редко. По большим всплескам силы мрака мы, конечно, находим детей… но слишком поздно.
— Семья, — я едва заметно улыбнулась. — Там вы найдете семью. И ты выйдешь замуж. У тебя будут… дети. Трое. Два мальчика — сумерки. И… дочь, — я невольно запнулась, когда увидела, как на карту Изначальности легла карта тьмы.
— Ребенок тьмы, — тихо ответила я.
И поздно не только для родителей, но и для ребенка, ведь окружающим проще «не замечать» появление проклятого (или избавиться от него), чем спасать того, кто губит одним своим появлением на свет… И еще и поэтому темных так унизительно мало.
— Они не рассыпаются, — изумленно сообщила она, протягивая мне серый сверток и садясь напротив. — Прежде карты при прикосновении превращались в пыль, и для этих мне пришлось долго заговаривать ткань…
— Вот видишь.
— Помнить. Следить. И не медлить. Она будет третьей, за двумя парнями. Как только поймешь, что ждешь ребенка, уезжай. На материке Великой доберешься до Песчаного кряжа — это самая северная область. У подножия Песчаного великана остановишься в городе и найдешь человека по имени Хлосс. Его там все знают, он — глава братства темных. Да, не удивляйся, у нас нет гильдии, зато есть братство. И доверяй Хлоссу, как доверяешь мне.
— Так ты была проклята, как и вся твоя семья, что вредило картам, — пояснила я, бережно разворачивая сверток и перемешивая старую, потертую колоду.
Она отрицательно покачала головой. Я вздохнула и зябко повела плечами.
— …поймет. Пусть спит, — добавила я, подойдя к двери. — И не забудь про гильдию Первой. Эри пора приступать к учебе.
Пожалуй, именно это и случилось.
— Тогда продолжим, — я рассеянно собрала карты в колоду. — Вспомни свою семейную легенду. Твоя прапрапра была темной, но род на ней не прервался, не так ли?
— Очень на это надеюсь, — встав, я оправила тунику, взяла сумку и подождала, когда Молчун займет привычное место на моем плече. — Пора прощаться.
В синих глазах Таит вспыхнул понятный вопрос, и я ответила на него сходу:
— Мир жесток, Таит, и люди изначально отвергают тех, кто от них отличается. И мы не находим себе места ни среди ремесленников, потому что мы маги, ни среди магов, потому что в нас нет силы. Иная ситуация у двуликих, имеющих второй путь — таких, как я, или у Перекрестков, которые могут выбрать из всех возможных путей любой. Я — еще и искатель, мне сильно повезло, но чистым темным приходится нелегко. И кто объяснит твоему ребенку сущность силы, если не опытный наставник, кто научит управлять внутренним мраком и докажет, что быть темным — не значит быть изгоем? Кто объяснит, что тьма — это не только боль, разрушения, ненависть и смерть, но и внутренняя сила, глубокое знание себя, умение видеть незримое и… мудрость? Кто? Ты?