— Какое же?
— Никаких пижамных штанов. Только сорочки! — взгляд Орлова вспыхивают тёмными искрами.
— Хорошо! — соглашаюсь я, отвечая своим условием. — Никаких сомнительных игр со связыванием…
— Никаких внезапных сюрпризов вроде сползающего полотенца! — весело парирует миллиардер.
— Никаких внезапных вторжений в ванную комнату, пока я принимаю душ!
— Никакого неповиновения в нужные моменты!
— Поясни последнее! — требую, почувствовав подвох.
— Если потребуется изобразить, будто мы очень… очень срочно хотим уединиться, ты просто обязана выложиться по полной!
— Ах, это! Хорошо. Тебе следует запастись бумажными салфетками, чтобы вытирать мои слюни!
— Признаться, я считаю, что они довольно сладкие. Вылижу… — ухмыляется Егор.
— Что ты сказал?
— Оближу твои губёшки! — говорит без тени улыбки, будто всерьёз намеревается заняться моим ртом.
— Значит, я буду твоей фиктивной невестой.
— И женой…
— И женой, — даже вслух произнести трудно, не то, чтобы представить себя женой Егора. — Я хочу уточнить ещё один момент. Если мне станет невмоготу терпеть постоянное, пристальное внимание прессы, давление…
— Я огражу тебя! — обещает Орлов.
— Но ты же не можешь закрыть меня от всего, правда? Обязательно появится тот, кто задаст неудобный вопрос или сольёт некрасивое фото и обольёт меня грязью с головы до ног. И если мне всё это однажды надоест, я прошу тебя… Развод. По первому требованию.
— По первому требованию? — хмурится Егор. — Я не готов согласиться на это!
— Наверное, ты уже успел понять, что я очень упорная. Поэтому обещаю, что буду терпеть до последнего. И если я захочу уйти, значит, мне больше невмоготу. Пообещай. Мне это нужно.
Лицо Егора застывает, словно в камне. За краткий миг с него будто стёрли все эмоции и забыли нарисовать новые. Чистый холст. И я не знаю, о чём он думает и думает ли вообще. Я могу лишь ждать, что он ответит.
— Обещаю, — лёгким кивком ставит точку. — И чтобы тебе было спокойнее, пообещаю это ещё и документально. Кажется, мы обсудили всё, кроме одного! — подводит итог Орлов. — Твой гонорар. И твой ребёнок.
— Гонорар? — спрашиваю я.
— Да. Ты не сказала, сколько хочешь получить за услуги.
Сколько? Я тушуюсь. Понимаю, что Орлов может швыряться внушительной суммами с огромным количеством нулей, но назвать цену не могу. Это всё равно, что повесить жёлтую бирку на шею и встать в товарный ряд.
— Я тебе помогу. Двести тысяч…
Не успеваю спросить, как я буду получать свою месячную зарплату — наличными или на карточку, как Егор завершает предложение:
— В день.
В горле спирает дыхание. Я даже не могу представить эту гору деньжищ. Наверное, в конце месяца можно будет рассыпать купюры и купаться в них, изображая снежного ангела. Вернее, денежного ангела среди крупных банкнот.