— Это ведь Караулов всё устроил? — спросил Егоров резким холодным голосом, — Час назад в больнице он сказал мне, что я уволен. Я сразу не поверил. Думал, у сучёнка руки коротковаты. Оказалось, что ошибался. Кто он вообще такой, чёрт побери?
Семёныч в ответ лишь растерянно пожал плечами.
— Я не знаю. И, если честно, знать особо не хочу. Человек он мутный и крайне опасный. У него такие связи, которые нам и не снились. Как только у него возникают проблемы, мне начинают звонить люди с самого верха. Понятия не имею, откуда они знают этого мошенника. Может, он им родственник или просто денег отстегнул с продажи своих чудо-игл. Прямо чертовщина какая-то. Я такого бардака даже в девяностые не встречал. Эти самые люди «вежливо» попросили, чтобы я сначала освободил Караулова, а потом и тебя уволил. А, что мне оставалось делать? Я сейчас тоже «жертва произвола». Ты, Егоров, на меня не обижайся. Я тебя давно знаю. Следак ты хороший. На гражданке тоже не пропадёшь. Пойдёшь к какому-нибудь комерсу в службу безопасности. Ты, главное, теперь держись подальше от этого Караулова. Из-за него все неприятности. Работу ты уже потерял. Ещё раз с ним сцепишься, можешь и жизнь потерять.
Семёныч всё говорил, а Егоров лишь отрешённо слушал. Сам он молчал. Ни разу не перебил собеседника. Лишь выражение его лица стремительно менялось по ходу разговора. Внутри него всё закипало. Сперва он глядел на шефа с недоумением, затем с ненавистью, а под конец уже брезгливым презрением. Словно напротив его, в очках и галстуке сидела большая, смердящая куча дерьма. Наконец он поднялся, угрожающе наклонился над шефом и с силой сжал кулаки.
— Да, что вы за племя такое — оборотни в пагонах? Как вас земля носит? Вы уже не просто отпускаете на свободу воров и бандитов. Вы дошли до того, что, выполняете их поручения. Прямо, как собаки дрессированные. Увольняете из органов последних честных сотрудников. Мой дед мало перестрелял таких в тридцать седьмом. Будьте вы все прокляты!..
С этими словами Егоров поднялся и бросился бегом из кабинета, яростно хлопнув за собой дверью. Он даже не помнил, как добрался домой. Всё было, как в тумане. Наконец оказавшись в квартире, он первым делом решил наорать на жену. Егоров частенько так снимал стресс после работы. Потом вдруг вспомнил, что жена ушла ещё неделю назад после того случая с тремя неграми. Вот, чёрт! Похоже, этот гадёныш Караулов отнимает у него всё самое дорогое в жизни.
Не снимая обуви, Егоров прошёл на кухню, достал из холодильника бутылку водки и налил себе полный стакан. Выпил, не закусывая. Потом ещё один и ещё. Он всё пил и плакал. Снова плакал и снова пил. Отец с дедом, глядя на него, наверно, от стыда в гробу переворачиваются. Сегодня их «дорогого» внука и сыночка попёрли с органов, а он даже не пытается исправить ситуацию. Вместо этого сидит и ноет как баба. Хотя, им легко так говорить. Они жили в другое время. Раньше честных работников награждали грамотами и премиями. О них писали в газетах и снимали фильмы. Такого не было, чтобы вор и проходимец решал, кого увольнять, а кого оставить в полиции.