— А чего все приуныли? Музыки нет? Будет вам сейчас музыка.
Выбрав в толпе какого-то незнакомого толстяка в костюме, Костя указал на него стволом пистолета.
— Вот, ты… иди скорей сюда. Будь другом.
Толстяк побледнел, но ослушаться не решился. На дрожащих ногах медленно поднялся на сцену. Костя пожал ему руку и передал микрофон.
— Пой давай.
— Что петь, Константин Николаевич?
— Ну, что-нибудь нормальное… пацанское. Вот, повторяй за мной:
Владимирский централ, ветер северный
Этапом из Твери, зла немерено
Лежит на сердце тяжкий груз…
Толстяк промычал под мелодию нечто невразумительное, чем вызвал у Кости очередной приступ неконтролируемого гнева.
— Херня какая-то. Вон с глаз моих!
Пока толстяк спускался со сцены, он успел крепко отхватить от хозяина ботинком по заднице. Бедняга ушёл в свободный полёт, чем вызвал новую порцию сдавленных женских криков.
Костя поднял голову и ещё раз осмотрел бледные, перепуганные лица гостей.
— Кто-то ещё хочет спеть?
Толпа в ужасе отшатнулась назад.
— Я спрашиваю… кто из вас ублюдков будет сегодня нас развлекать?
И снова в ответ лишь гнетущая тишина.
— Тогда убирайтесь отсюда!
Прогремело несколько выстрелов. Парочка пуль пролетела над головами гостей, а одна даже разбила огромную старинную люстру, погрузив здание в жуткий полумрак. Гости в панике выбегали на улицу. Костя провожал их безумным взглядом. Что-то кричал вслед и размахивал руками. Через десять минут внутри остался только он и его верный ангел-хранитель. Маша подошла ближе. На её лице не было страха. Лишь тревога и сочувствие. Костя смотрел на неё, и внутри постепенно что-то менялось. Он уже не выглядел как отбитый маньяк на тропе войны. Скорей, как растерянный школьник, которого вдруг застали за чем-то непристойным.
— Я уже не знаю, Маша, что со мной происходит. Что-то мерзкое и нехорошее. Эта магия потихоньку сводит меня с ума.
Маэстро сидел в своём кабинете и изучал деловую документацию, когда в дверь тихонько постучали, и на пороге возникла стройная фигура секретарши.
— Михаил Захарович, к вам опять Егоров пришёл. Говорит, у него важный разговор.
— Пускай заходит.
Егоров явился в кабинет через минуту. Как всегда небритый, с нездоровым цветом лица и мешками под глазами. Но теперь от него хоть не разило перегаром на три метра. Может, благодаря новой работе, он смог наконец выйти из долгого, тяжёлого запоя.
Маэстро внимательно посмотрел на него и кивком указал на стул.
— Ну, рассказывай, Егоров. Что узнал нового?
Возникла небольшая пауза. Прежде чем начать разговор, Егоров пару секунд собирался с мыслями и подбирал нужные слова.