— Может быть, мне следовало исполнить свою угрозу той ночью, — ее голос был хриплым, полным желания.
— Одно прикосновение, и ты была бы моей. Ты моя, Мия. Если я найду тебя с другим мужчиной, его крики долгие годы будут эхом отдаваться в пустыне, — он вздрогнул, будто борясь за контроль. С гортанным стоном он закинул ее ногу себе на плечо и вошел еще глубже.
— Кончи для меня, — он скользнул пальцем по ее клитору, и оргазм разорвал ее тело, раскаленный добела взрыв удовольствия, который опалил ее душу. Нико вбивался в нее, вытягивая оргазм, пока он не напрягся и не застонал, его член выплескивал свое освобождение глубоко внутри нее.
Он рухнул на нее, перенеся свой вес на локти.
— Ты чертовски сексуальна, — он уткнулся носом в ее шею и прикусил его ухо. Все еще ошеломленная самым грубым сексом, который у нее когда-либо был, она напряглась, и он отстранился.
— Я сделал тебе больно?
— Нет, — она провела рукой по его спине, чувствуя, как мощные мускулы вздрагивают под ее прикосновением. Трудно было поверить, что она только что трахнулась с умником после стольких лет попыток дистанцироваться от толпы. Он был высокомерным и властным, безжалостным и жестоким, и все же она видела в нем другую сторону — человека, стоящего за гангстером, который защищал, заботился и был глубоко увлечен тем, что значило для него больше всего.
Она не чувствовала стыда, перед своей женской стороной, когда была с ним, потому что он уважал ее и ценил ее силу. Он заставил ее желать то, чего она никогда не позволяла себе желать прежде, чем освободит ту часть себя, которую похоронила со смертью Денни. Она видела себя рядом с ним — человеком, которому не угрожало ни то, кем она была, ни то, что она делала. Мужчина, который может контролировать, но не ее. Мужчина, который мог бы защитить ее. Человек, который не боялся ее семьи.
— Если бы в ту ночь ты сказал мне, когда я вошла в твое казино, что мы закончим здесь вот так, я бы назвала тебя сумасшедшим.
— Я не мог решить той ночью, чего хочу больше, — сказал он, целуя ее в висок. — Тебя голую на моем столе или связанную для приманки твоего отца.
Чувство вины пронзило ее, когда он упомянул ее отца, приводя ее в чувство. Что бы он сделал, если бы она сказала ему, что Данте был тем, кто нажал на курок? Как она могла продолжать в том же духе, если скрывала от него то, что он счел бы предательством?
Нико помог ей подняться и повернулся, чтобы избавиться от презерватива. Тем временем Мия соскочила со стола и натянула одежду. К тому времени, как она закончила, Нико оделся и вернулся к своему безупречному состоянию.