После обязательной проверки блюд, приготовленных его бабушкой, он направился в отделанную дубовыми панелями столовую, где его уже ждали мужчины. С выцветшими обоями семидесятых годов и богато украшенная деревянной мебелью, привезенной из Италии его Нонне покойным дедом более пятидесяти лет назад, столовая была сердцем дома его бабушки и местом, где велись все семейные дела.
Нико ждал две недели, прежде чем попросить о встрече с Тони, чтобы обсудить наследование семьи из уважения к смерти Санто и травмам Тони. Складывающиеся отношения с Мией заставляли его переосмыслить свои обязательства по отношению к браку со Скоццари, и он нуждался в уверенности, по крайней мере, в одной области своей жизни.
Тони еще не сделал официального заявления ни о поддержке, ни о вызове, и, хотя Нико подозревал, что Тони не уйдет, ему нужно было услышать это из его уст, чтобы спланировать свою политическую стратегию на будущее. Если Тони решит бросить ему вызов, Нико понадобится поддержка семьи Скоццари, чтобы дать отпор. Если он этого не сделает, Нико сможет отомстить за своего отца, не нуждаясь в поддержке Нью-Йоркских боссов, хотя его развивающиеся отношения с Мией добавляли непредвиденное осложнение, которое он до конца не решил.
После обычных пяти минут поцелуев и приветствий мужчины сели за стол. Слева сидел Тони, Чарли Нейлс и Поли Лукас, могущественный главарь из банды Санто. Лука и Фрэнки сидели справа. Как приемный сын Нонны Марии и глава ее дома, Нико сидел во главе стола и наслаждался небольшим моментом удовольствия, когда Тони хмурился.
Нико перебирал блюдо за блюдом, включая кростини, лазанью, фаршированный перец, пикату из телятины, ризотто и пирог с рикоттой, а Нонна Мария хлопотала над его плечом, уговаривая взять еще. Разговор шел о нейтральных вещах — политике, семье, городской инфраструктуре и случайных сплетнях, но в воздухе висело напряжение. Бизнес никогда не обсуждался, пока еда не была съедена, и с количеством еды на столе, праздная болтовня продолжалась долгое время.
— Рад видеть, что ты поправляешься, — сказал Нико Тони, доедая последний кусок канноли. Когда дело касалось десертов его Нонны, Нико давал слабину.
— Пуля в плече и еще одна возле сердца, но я все еще в строю, — Тони выпятил грудь. — Этому ублюдку предстоит долгая и мучительная смерть, когда мы его поймаем. Три босса. Ты можешь себе представить, у кого хватило бы наглости сделать что-то подобное?
— Албанцам, — Нико откинулся на спинку стула. — Они вторгаются на нашу территорию. Я каждый день посылаю людей, чтобы разобраться с ними, но как только мы тушим один пожар, они начинают другой.