Мия постучалась в дверь кабинета отца. Через некоторое время, ее отец позволил ей войти. Глубоко вздохнув, Мия вошла в комнату, которая была свидетелем ее наказаний и несла всю тяжесть ее страха. Темная и мрачная, с панелями из дорого темного дерева и висящими плотными зелеными шторами. Этот кабинет напоминал ей что-то из викторианской эпохи. Он сидел за массивным письменным столом, в кресле похожем на трон, который он доставил из дома своего дедушки в Италии, наряду с остальной мебелью кабинета. Его советник, известный как Вулф, за его своеобразное угловатое лицо с длинным носом, стройным телом и густой копной седых волос, стоял рядом с огромным мускулистым телохранителем Данте, Ревом, который был в семье почти десять лет.
— Отец, — Мия склонила голову в знак уважения, не желая начинать встречу с ударов или пощечин, что означало, что она была больше сосредоточена на боли, чем на настоящей причине того, почему она была вызвана в дом.
— Привет, Данте, — она заметила Данте, стоящего у окна, и поприветствовала его с улыбкой.
Высокий и стройный, с вытянутым худым лицом и точеными скулами, Данте нес тяжелое бремя, будучи наследником семьи. Хотя, он и не унаследовал порочного нрава своего отца, или его жестокую жилку, Данте никогда не колебался, выполняя приказы отца, и никогда не оспаривал их, даже когда Мия была вынуждена нести на себе всю тяжесть гнева их отца. Будучи ребенком, он был веселым, дразнящим старшим братом, но изменился, когда их отец втянул его в свою жизнь в возрасте девяти лет, отправив его на задание для него с его людьми. После этого, он стал чужим и отстраненным, и с тех пор она скучала по тому Данте, которого знала.
Данте коротко ей кивнул, и улыбка Мии исчезла.
— Что не так?
— Мать честная! — ее отец зарычал, прежде чем Данте смог ответить. — Посмотри, ты одета, словно на Хэллоуин.
Он глубоко вздохнул и завопил:
— Джина! Иди сюда!
— Что-то не так? — мать Мии, которая без сомнений была в ожидании у дверей, на случай если ее позовут, бросилась внутрь с бледным лицом.
— Я сказал тебе убедиться, чтоб она была одета надлежащим образом. Посмотри на нее. Она — позор для семьи. Как, черт возьми, я должен вывести ее в таком виде в свет!?
— Мне очень жаль, — запнулась Джина. — Я думала, ты имел в виду, чтобы она была в платье, и она надела его. Я предложила ей надеть что-нибудь из прошлой коллекции «Шанель» …
— Заткнись, — он поднялся с кресла, дернув руками. Кожу Мии начало покалывать в предупреждении, а ее мать слегка всхлипнула. После нескольких лет унижений, они знали все знаки, и знали, что лучше просто стоять, чем бежать, потому что побег нес в себе более худшие последствия.