Но, как бы я ни убеждала себя в обратном, я предпочту находиться здесь, нежели на нарах в вонючей камере. До поры до времени. В камере, конечно, никто не храпел, но ведь вчерашний ужин оказался куда аппетитнее разваренной безвкусной картошки!
Седая жердь в желтом платье, которую, как оказалось, зовут Хельга, вывела меня в светлый зал с колоннами, увитыми розовым плющом и неведомым вьюном с гигантскими фиолетовыми цветами. Воздух здесь звенел от солнечных бликов и голосов. Две стены помещения, исполненные из прозрачного стекла, открывали чудесный вид на дворцовый сад и далекие горы. Даже беломраморная облицовка не казалась здесь вычурной и излишне пафосной.
Визиолла, к которой я уже успела привыкнуть, застыла, едва мы перешагнули порог, и, забравшись в капсулу, приклеилась к стене. Так, будто она была живой. Рядом темнело еще несколько неактивных капсул.
— Разве за нами не будут наблюдать во время завтрака? — спросила я с издевкой.
— Здесь другие визиоллы, душечка, — недружелюбно оборвала Хельга. — Более мощные.
И махнула рукой в сторону длинного стола, ломящегося от яств, за которым завтракали претендентки. Вокруг, как рабочие пчелки, сновали четыре хрупкие женщины в дворцовой униформе, чепцах и белых передниках.
Я издалека оглядела соратниц по несчастью. Приблизиться сразу отчего-то побоялась. Все девушки — даже те, что напоминали чертами лица фарфоровых куколок — вышли на завтрак явно не в лучшем виде. Решив, что это часть плана, я пересчитала головы.
— Я — шестнадцатая? — спросила удивленно. — Но ведь нас должно быть двадцать!
— Не беспокойся о том, что не входит в зону твоей компетенции, — оборвала Хельга. — Гонцы доложили, что в ближайшее время еще четыре претендентки будут на месте. Испытания не начнутся без них.
Я кивнула, прикинувшись, что на меня неожиданно снизошла мудрость, и даже заслужила сухую улыбку Хельги. И, чуть подобрав неудобный подол, прошлепала к столу. Поклонившись незнакомкам, как требовали того правила этикета, я опустилась на один из свободных стульев с резными ручками. Мы все сейчас в одинаковом положении. Не время демонстрировать свой норов, как бы отвратительно все ни складывалось.
— Что вам положить, ибреса? — надо мной тут же склонилась кухонная работница в длинном синем платье и кружевном белоснежном переднике. — Яйца всмятку по- дворцовому, сладкий пудинг из овечьего творога, яблочный штрудель или лососевые рулеты со свежими овощами?
— Пф-ф, — фыркнула я. — К чему такие условности? У меня есть руки, не стоит за меня беспокоиться. Но, — добавила, увидев легкое недоумение в глазах женщины, — благодарю за заботу.