— Никогда не ладила с точными науками, — призналась я. — Но у меня достаточно ума, чтобы понять, что изоляция — это плохо. В Аэрии который год неурожай, и торговля с соседними государствами могла бы спасти народ от голода.
— А про мор вы слышали? — снова заговорил принц.
Опять двадцать пять! Они все тут сговорились, что ли?
— Слышала, — я едва боролась с возмущением. — Но верю лишь в то, чему есть объективные доказательства. Я не видела ни одного зараженного человека или эльфа в Аэрии. И уверена, что не увижу.
— А если вам покажут зараженного человека, вы поверите? — настаивал принц. Холодно, бесстрастно: как и полагается принцу.
Он поднял на меня глаза. Его взор был серьезным и глубоким. Растворяющим. Ра- зу-беж-да-ю-щим. Я едва не растеклась, как кисель, и готова была забыть все, чему меня учили… Но лишь на миг.
Резво закусила губу, возвращая рассудку трезвость и ясность. Хватит, Лира! Принц
— высокомерное, жестокое и бахвальное чучело! Но — Богиня — как же он вышел лицом! Под стать своей матери…
— Мне его не покажут, — отрезала я.
— Вы так думаете? — принц дерзко вскинул бровь и улыбнулся на один бок.
— Я уверена. Будь в Аэрии хоть один человек, зараженный мором, все аэрийцы давно бы лежали в земле. Ведь, если верить леген… вашим данным, мор очень заразен.
Принц неожиданно сдался. Закивал, натянуто улыбаясь. В его глазах мелькнул лукавый огонек, и чувство дежа вю снова накрыло меня с головой. Я знала его раньше. Но когда?!
— Ваша точка зрения понятна, — подытожил он. — Но что-то подсказывает мне, что у вас есть другая причина для неприязни к правящей двойке.
Сердце словно кинжалом проткнули. Воздух вокруг сгустился и превратился в стекло. Все здесь, оказывается, куда серьезнее, чем просто игра. Уже и в наших досье поковырялись основательно. А к моему — я уверена — придирались пуще всего. Интересно, известно ли этим зажравшимся мордам, когда у меня выпал первый молочный зуб?!
Что там говорили? Отвечать честно? Думаю, врать дальше не имеет смысла. Раз они спросили меня именно об этом, значит, им уже известен ответ.
— Королевство отняло у меня мать, — прошептала я, чувствуя, как на глаза наползают слезы.
Белизна вокруг неожиданно стала ослепительно-яркой. Столбы колонн и роскошные барельефы задрожали в предательском мареве слез.
— Отняло? — переспросил принц непонимающе, и злость вперемешку с тоской затопила грудь новой волной.
— Рэнимор! — тихонько окликнула его королева. Меня, впрочем, не удивило, что она не хотела разглашения. Кому нравится выглядеть жестоким тираном в глазах доверенных людей?