— Девочки, спасибо, — поблагодарила я Аури и Тессу. — Вы очень храбрые. Даже попытались угомонить этого монстра.
— Он не причинил бы нам вред, — мотнула головой Тесса, но голос ее был не такой и уверенный.
— Вред, он разный бывает. Вот представьте, разденется вот такое вот волосатище, как тряхнет тем, что в приличном обществе не упоминают. И вред определенно будет, моральный. Да и в голове может что-то повредиться. Зачем рисковать? — поежилась я и на всякий случай покосилась в сторону дверей. Вдруг еще кто заглянет на огонек.
— А как спасать от него короля? — подала голос Маэра. Я вмешиваться в это не стала, как бы мне все равно было, лишь бы к нам оно больше не лезло. Но остальные девчонки встрепенулись.
— А как он выглядит? Король? — все же пришлось и мне влезть с вопросом. Так вот, надо же понимать, кого выискивать тут, если что.
— Я видела короля на ежегодном обращении. Издали, конечно, — поделилась Тесса. — Точнее, он еще принцем был. Такой приличный доклад о севообороте в южных провинциях представил!
— Доклад? — не поняла я, но ответила мне уже Аури:
— Ты никогда не была на ежегодном обращении? Там еще министры выступают и их помощники — что сделано, а что, как обычно, забыли сделать. Король-то не присутствует, но принц и герцоги мелькают. Сама я, увы, его не видела.
— Так, нам нужен портрет! И нормальные слуги, — я хлопнула ладонью по столу, привлекая к себе внимание. — Может, король по коридорам гулять будет, а мы ушами тут прохлопаем.
Мое предложение всем понравилось. Видимо, девчонки, так же как и я, не особо хотели думать о том, как чудовище одолеть. А вот о короле думать было легко, гораздо легче, чем о зубастой пасти. Тесса почти сразу сорвалась с места, но я придержала ее за рукав.
— Только пообедать все-таки нужно. А то на голодный желудок никаких поисков толком не выйдет.
Как по мановению волшебной палочки, непонятно откуда налетели на разгромленный стол стулья и тележки — еду, тарелки и приборы заменили на целые. И даже таинственно притихшая Маэра — у нее вид такой был, будто она что-то очень хотела сказать, но не могла, вот ее и распирало — не морщилась, а сразу же приступила к еде. И с собой кое-чего прихватила, благо на столе салфеток хватало. Пусть и выглядело все неприглядно, но стулья на меня с укором не смотрели, так что смущения я не чувствовала.
Итак, с едой вопрос решился. С тем, что нельзя говорить, а что можно, вроде я тоже выяснила. Кажется, обсуждать между собой весь тот кошмар нам никто не мешает, а вот… а что вот? Что такого мы можем сказать, что у нас языки коченеют? Непонятно.