— Возможно.
— О, раз так, может, мою девчонку посмотришь?
Звучало странновато — во-первых, "посмотреть" в известном смысле я не мог, и он это хорошо знал, во-вторых, я точно знал, что у Стригоя не было дочери, а прозвучало именно в таком контексте.
— Посмотрю.
Он обрадовался. Это не скрыть. Такие эмоции легко читаются. Они видны.
— Сейчас прямо ее позову.
Он засуетился, поспешно подхватываясь из-за стола, стоявшего у костра под тесовой крышей, и лично убегая в свой бункер, чтобы позвать девушку. Хотя, я это знал наверняка, рядом находилась пара его помощников, готовых по первому знаку выполнить любой приказ. Я подозвал рукой Давида.
— Что ты хотел, Слепой?
Сам не знаю почему, спросил:
— Кто из наших тут рядом?
— Из наших? Всех на посты расставил. Здесь я, Беркут, Богдан, ну и этот… Саша.
Беркут и Богдан слишком молоды, чтобы давать мне советы. Сам Давид чересчур неразборчив в том, что касается женщин. Мне нужен кто-то, незаинтересованный, не из наших…
— Зови Сашу, будет мою возможную невесту оценивать, — я подумал и добавил, чтобы не обидеть его. — И сам останься.
Стригой долго не возвращался. Мои парни пришли раньше него. Почувствовав немой вопрос остановившегося в паре метров от меня бойца, я указал на скамейку рядом с собой.
— Садись. Поможешь мне.
Он неторопливо протиснулся между столом и лавкой, усаживаясь достаточно близко от меня. Достаточно для того, чтобы я почувствовал удивительное тепло, волнами исходящее, невидимое обычному взгляду, но ощущаемое всем моим телом. Такой потрясающей аурой обладали только дети, ну и Рыжая, конечно. Не мог мужик быть таким! Только неискушенные, добрые, безгрешные люди, с чистой открытой душой, были такими яркими и притягательными для меня. Но разве мог мужчина-боец, мужчина-воин, с легкостью причиняющий боль, и, наверное, убивающий тоже с легкостью, оставаться безгрешным?
Это несооветствие того, что я знал о нем, и того, что чувствовал, меня настораживало и, одновременно, тянуло к нему. Мне хотелось понять. И вот сейчас, не дотрагиваясь до него физически, я отлично чувствовал это манящее тепло, согревающее мои руки, лежащие на столе. Мозг прострелила безумная мысль — интересно, что я почувствую, если потрогаю его? Тут же отогнал ее — не хватало еще лапать мужика! Ведь он не поймет. Никто не поймет!
— Что я должен делать?
И голос его мне нравился. Нехарактерные женственные нотки в нем почему-то рисовали мне облик кудрявого русоволосого паренька с голубыми глазами. Спросить, так ли он выглядит? Так… не для этого же позвал! Глупости какие-то!