— Ты понял, что я легко смог с ним справиться?
Да уж! Понял, как не понять? Я просто кивнул в ответ.
— Хочешь я научу его своим приемам? Точнее пришлю своего помощника, который научит?
Я задумался. С одной стороны, такие способности, если им можно научиться, не повредили бы никому из моих солдат. С другой, человек, способный запросто справиться с Давидом, неплохо владеющим восточными единоборствами, молодым, тренированным и сильным, сам по себе опасен. Да и почему я должен доверять совершенно незнакомым людям? Платон понял, о чем я думаю:
— Я знаю, ты понимаешь, что я не враг ни тебе, ни твоим людям. Ты каким-то образом читаешь меня. Я пришлю к тебе своего воина. Тебе достаточно будет всего одного "взгляда", чтобы понять, что он совершенно безвреден… для тебя.
И тут только, когда мужчина уже шагнул за порог, я опомнился — понял, что именно смущало меня на протяжении всего разговора.
— Стой. Не верю в бескорыстность. Что ты хочешь за совет… и бойца?
Он остановился. Я не видел этого конечно. Но был уверен, что он улыбается.
— Сущий пустяк. Твою благосклонность. А может быть, даже помощь, когда придет время. Причем, я не прошу каких-то обещаний, заметь. Просто дружбу.
— Я подумаю.
— Я могу завтра зайти за ответом?
Я в очередной раз согласно кивнул.
2. Знакомство. Милана
Я не знаю, какой идиот придумал мне такое имя. Нет, я, конечно, догадываюсь. Но это точно был не отец. Мой отец, точнее тот человек, которого я зову так на протяжении 20 лет, никогда бы не дал мне этого сладкого, липкого, как зажатая в ладони карамель, имени. Значит, когда я попала к нему, я знала и назвала его сама. Ну, в принципе, по воспоминаниям отца, в три-четыре, примерно столько мне тогда было, я должна была помнить.
Я привыкла откликаться на другое имя, мужское. Конечно, я понимала, что определить во мне женщину было не так уж и сложно. Но чаще всего до этого вопроса просто не доходило. По двум причинам. Тем, кого я охраняла, просто не было дела до моего пола, главное, чтобы дралась хорошо. Ну и, если вдруг все-таки вопрос ставился ребром, я всегда могла за себя постоять. Обычно, спросив однажды и получив мой отпор, второй раз не спрашивал никто.
Наверное, многих сбивали с толку коротко обстриженные волосы, мужская одежда, отсутствие груди — мало того, что маленькой от природы, так ещё и бинтуемой мною. Да, голос… Но часто меня принимали за парнишку, а значит, голос вполне мог ломаться в связи с возрастом.
— Саша.
— Александр то есть? — смазливый донельзя высоченный мужчина скептически рассматривал меня, прислонившись к двери.