Слушать подобное было неприятно. Но я терпел. Более того, попытался говорить с ним в таком же тоне:
— Да, моя! Придётся тебе, Земцов, поискать себе для экспериментов другую женщину! — сказав уверенно и спокойно, ожидал на самом деле чего угодно — криков, насмешек, угроз, убеждений в том, что мои желания в данном случае ничего не решают, но он вдруг перевёл тему:
— Давай обсудим с тобой, что да как! Ты понимаешь, наверное, что заманил я тебя сюда не просто так. Я хочу, чтобы ты стал МОИМ Пророком. Будешь, так сказать, нести в массы МОЮ политику. Я красиво говорить не умею, а убеждать, держать толпу вокруг себя мне необходимо. Хочешь знать зачем?
— Догадываюсь. Ты собираешься начать войну против нас.
— Нет, не против вас, а против Антона Жука. Ты будешь в моем лагере, на моей стороне. Я дам тебе такие возможности, о которых Антон даже помыслить не может. Ты будешь моим замом здесь в Москве, когда весь остальной мир подчинится нашей власти! Но это — не единственный бонус для тебя. Ты, наверное, знаешь об этом, у меня есть настоящая действующая медицинская лаборатория, в которой работают десятки специалистов. Там до сих пор проводят уникальные операции. Я все-таки немного разбираюсь в хирургии, хотя и являюсь специалистом совершенно иного профиля. Так вот, тебя там обследуют и, возможно, смогут вернуть зрение. Сделать так, чтобы один глаз видел.
Я не позволял себе принимать близко к сердцу его обещания, потому что понимал, что сейчас, пытаясь договориться, он пообещает что угодно, лишь бы добиться моего согласия. Но зрение… это, конечно, очень заманчиво. Придётся позволить себе помечтать, хотя бы наглядно. И пора толкать заготовленную речь.
— Это было бы замечательно. Более того, скажу честно, я — человек честолюбивый, мне интересны твои предложения, — я призвал всю свою силу убеждения, чтобы он сейчас поверил в мою откровенную ложь. — Тем более я считаю, что Антон занял то место, которое должно принадлежать мне, а с твоей помощью, возможно, у меня получится вернуть то, что мое по праву.
Я старался изо всех сил, я говорил о том, как меня обидели при слиянии наших группировок, сделав всего лишь заместителем, вторым в объединенном клане Петербурга, о жесткости Антона, а слабости его, как руководителя. Я самозабвенно врал, как никогда в своей жизни! И он радостно кивал головой, слушая и улыбаясь. А потом, когда я немного выдохся и решил, что он у меня в кармане, Земцов сказал:
— Мне нужна армия. Ты это понимаешь. А для ее создания необходим ребенок. Твой и этой девчонки. Он подойдёт. Отдашь мне его?