Она заулыбалась, но из глаз у нее текли слезы.
Я точно не знала, плачет она от счастья или нет. Возможно, она плакала, потому что когда-нибудь эта выставка закончится, и ее картины уберут. Я бы плакала от этого.
Или от того, что людей слишком мало.
Или мне не нравилось бы помещение.
Я вообще вечно всем недовольна.
Светка утирала слезы и говорила:
— Спасибо вам, мне так приятно, так приятно.
Голос ее казался неожиданно сильным и живым.
— Наверное, художнику полагается рассказать о своей работе, но я не знаю, что именно. Это все просто я.
Никто не понял, что Светка закончила речь, поэтому она пробормотала:
— Все.
И опять люди захлопали ей. Мама лучилась от счастья, папа выглядел очень довольным, Толик прошествовал отдать дань бутербродам, он вовсе не казался гордым, хотя без него тоже ничего бы не вышло. Выходило так, словно ему все равно — обычный Толик в хорошем настроении.
К Светке подходили люди, говорили ей приятные слова.
— Это чудесно, — сказал заместитель мэра Верхнего Уфалея (мама сообщила мне это шепотом, ткнув в него пальцем), изможденный, подвыпивший, толстый мужик. — У меня троюродная сестра — глава краеведческого музея. Это не совсем то, что нужно, но у нас есть место для экспозиции, и мы могли бы разместить ее там на постоянной основе. Это очень, очень интересно.
Он произносил это так: оч-чень, оч-чень.
Мужчина, похожий на преподавателя, пожал Светке руку.
— Прекрасный пример аутсайдерского искусства, — сказал он.
— Аутсайдерского? — спросил папа.
Мужчина засмеялся:
— Нет-нет, я имею в виду не только не профессионального, но и более искреннего.
Были и разные другие комментарии: от сухопарых смотрительниц музеев, ласковых чиновниц. Одна из девочек в косухах, накрашенная ярко, с почти фиолетовой помадой вообще сказала:
— Вот это улет!
Но самым ценным, я думаю, был комментарий одной из уборщиц, старшей по "зеленым патрулям". Эта грузная женщина с ярко подведенными глазами подошла к Светке и сказала:
— Как в детстве. Хотела бы, чтобы у моего внука были книжки с такими картинками.
Потом нагрянули телевизионщики и сняли о нас короткий ролик, расставили всех в нужном порядке (исключив Толика), настроили свои внушительные, черные, похожие чем-то на космические приборы приспособления. Камера выглядела жутковато, и я даже чуточку боялась в нее смотреть.
Рыжая, кудрявая девушка встала рядом со Светкой (и подальше от меня и папы, чтобы наши волосы не сливались в кадре) и преувеличенно бодрым голосом начала:
— Сегодня в нашем городе открылась выставка работ Светланы Логвиненко, женщина, страдающая серьезным заболеванием, поделилась с нами своими удивительными работами, которые, безусловно, станут для города и всей области настоящим сокровищем.