Так что я качаю головой.
— Сомневаешься?
Киваю.
— Я не страшный, — произносит он с мягкой улыбкой и сам же усмехается. — Честно, малышка. Могу оказаться не в твоем вкусе…
Да, конечно. Покажите мне девушку, во вкусе которой он не окажется.
— ... но я компенсирую. Даю слово.
Он вновь шутит, чуть-чуть растягивая слова, чтобы подразнить меня. А мне с каждой секундой всё сложнее держать язык за зубами. Мне хочется ответить ему, такой же остротой или нежным словом, потому что в эту игру играют двое.
И я хочу участвовать, это слишком заманчиво и слишком сладко. Нам ведь хорошо в эту секунду, мы даже не торопимся, не срываем одежду и не хватаем друг друга за руки. Мы истосковались, но не хотим ломать красивую картинку близости. Я купаюсь в его пленительной нежности и чувствую мужское желание… зрелое, созревшее… а не накатившее голодным приливом.
— Затяни потуже, — он принимает мое молчание за ответ и помогает с последним узлом. — Проверишь?
Я послушно провожу пальцами по галстуку, угадывая, что он плотно обхватил голову мужчины и накрыл глаза.
— Ай!
— Что? — я шумно выдыхаю, пытаясь заглушить нечаянно вырвавшееся слово.
Всего одно слово. И ведь едва различимо, почти что шум. Да же? Господи, Настя!
— Ничего, малышка, — Владислав ловит мою ладонь, отнимая ее от галстука, и коротко целует. — Ты знаешь, где выключатель?
Но я не могу выкинуть его неожиданный выкрик из головы так быстро и уже уверена, что он специально.
Да?
Конечно, да, и выиграл же, черт возьми! Добился своего. В прошлый раз не удалось, а сейчас нашел подход. Самый банальный, но работающий.
— Лиза?
К моим щекам приливает кровь, а по горлу царапают слова, которые он заслужил. Только меня хватает всего на мгновение, потому что Владислав ловит бурю налету. Он вдруг наклоняется вперед и находит мои губы, которые уверенно сминает и раздвигает языком. Я и не противлюсь, открывая рот и со стоном принимая его.
Черт, я так соскучилась по его сумасшедшей ласке, что не понимаю, как можно остановиться. Я даже представить себе не могла, что кого-то можно так хотеть. Буквально изнывать от малейшего прикосновения, даже о мысли о нем... И сейчас, когда он настойчиво и уверенно заполняет меня, обводя языком небо, становится страшно, что такие моменты могут поселиться в прошлом.
Я не смогу. Нет…
Он же… он самый лучший и единственный.
Банальные слова, но такие острые честные ощущения.
— Иди, — он отрывается от меня и отклоняется корпусом назад, — включи свет. Пожалуйста.
Я встаю и иду. Я доверяю ему больше, чем себе, и мне нечем бить его непоколебимую уверенность, что так надо. Я нажимаю на клавишу у изголовья кровати и зажмуриваюсь, пытаясь привыкнуть к свету. Хотя я выбрала самый приглушенный вариант, не тронув центральную кнопку, но после темноты любая лампочка как солнце.