Владислав недолго молчит и я готова спорить, что мужчина внимательно изучает меня и еще делает какие-то выводы, а потом начинает говорить спокойным тоном с покровительствующими нотками. Они безумно идут его зрелому голосу и помимо моей воли уговаривают открыться ему. Признаться в той самой беде, которую он оказывается чувствует, когда встречается со мной в номере.
Как же я должно быть запутала и замучала его… Ведь он думает обо мне, вон как сжал руль, что тот пошел тугой гармошкой, и задышал недобро, когда заговорил обо мне же, но в роли тайной любовницы. У меня самой идет голова кругом от запутанной ситуации, в которую я угодила, а он должно быть проклинает тот день, когда согласился на встречу в Royal Inn.
Столько загадок и дурацких правил. Моего упрямства, черт возьми, с которым он удивительно мягко обращается, словно боится спугнуть меня. Может быть, дело как раз в этом. Он же спрашивал меня о муже в переписке, решив, что я скрываю лицо из-за его наличия и боязни неприятностей в будущем. Я ничего толком не ответила, и он мог решить, что девушка избегает неприятной темы. Что он еще должен был подумать? Ведь это до ужасного логично — идут искать тепло и ласку на сторону, когда не могут найти всего этого дома.
Я и искала. И как раз не находила дома. Хотя тогда даже предположить не могла, каким адом является мой дом с Лешей на самом деле.
Леша…
Владислав знает что-то нехорошее о нем и поэтому ходит вокруг меня, беспокоясь. Поэтому? Он все-таки не собрал пазл или, наоборот, намекает, что собрал и ждет моего хода? Хотя, с другой стороны, он мог только что на моих глазах положить первый кусочек рисунка на правильное место. Он почувствовал, что мы похожи с той девушкой, и это своего рода его первое прозрение. У меня те же проблемы, что у нее, и что-то еще, неосязаемое и едва уловимое. И ладони, если он запомнил их тогда.
— Предчувствие, — произносит Владислав тихо. — Она как будто хочет сказать что-то важное, но боится. Или сомневается.
— Например, что?
— Что у нее нет сил справиться с тем, что происходит в ее жизни.
Он выбирает столь точные слова, что у меня всё сжимается в груди.
— И этим я похожа на нее? — я все же поворачиваю голову и смотрю на его лицо, правда, не в глаза, тут я малодушничаю, но я любусь его волевым подбородком и жесткими по-мужски красивыми губами.
— Леша бьет тебя?
Ох.
Столь прямого вопроса я не ожидаю и шумно выдыхаю, замечая, как темнеют от злости глаза Владислава. Я все же смотрю в них и замечаю, что в них крепкими волнами плещется желание что-нибудь разбить вдребезги. Желательно, чье-нибудь лицо.