Каждый лорд перед началом так называемых состязаний обязан был обзавестись свитой из пяти девушек благородных кровей. В противном случае он выбывал из гонки за Каменный трон.
Теперь понятно, что имел в виду де Горт, когда говорил, что у него не осталось времени на более тщательные поиски. У него было пять наин, но с одной случилась неувязочка — девушка с лошади упала, и пришлось срочно искать ей замену. Почему выбор герцога пал именно на сиротку Филиппу — ещё один вопрос, занозой засевший у меня в голове. С ним тоже придётся разобраться.
Но главное, понять, как выбраться из этой задницы и снова стать Елизаветой Власовой.
После ужина Карел порывался проводить меня наверх, но я отказалась, сославшись на то, что снова чувствую себя уставшей и мне снова пора баиньки. Блондин нехотя отпустил свой потенциальный улов, и я, распаковавшись с помощью Орисы, переоделась в ночнушку и вернулась к изучению книги.
Сама не заметила, как уснула. Проснулась посреди ночи. Вынырнула из тревожного сна и поняла, что задыхаюсь. Было такое чувство, будто мне на грудь положили тяжеленный камень. Жарко… Как же тут жарко.
Хотела уже сбросить одеяло (хоть когда под него забиралась, в комнате было прохладно) и тут вдруг осознала, что именно явилось причиной этого внезапного дискомфорта. В кровать меня вжимало чьё-то мужское тело. Грубые пальцы сдавили грудь, так, что я едва не зашипела от боли. Резкий запах кожи и табака ударил в меня, и к горлу подступила тошнота.
Пальцы скользнули вверх, удавкой стянулись вокруг горла, и спальню наполнил невнятный шёпот:
— Ли… моя сладкая девочка… Как же я скучал по тебе, моя конфетка.
«Конфетка? Какого хрена?!» — подумала я первым делом.
Решила было, что это жених, пораньше управившись с делами в Шархе, явился забрать своё приобретение, а заодно проверить его так сказать в действии.
Но следующие слова любителя сладенького заставили меня засомневаться.
— А ты скучала по своему ненасытному жеребчику?
Ненасытный жеребчик и Конфетка?
Прелестно. Просто прелестно.
Это явно был не Мэдок и уж точно не Карл. Вальяжно разлёгшийся на мне мужик никак не тянул на субтильного блондина, да и голос был мне незнаком. Низкий, прокурено-хриплый, такой, от которого хочется забраться под одеяло и больше никогда из-под него не вылазить.
В общем, неприятный.
— У-у, — проблеяла я, пытаясь спихнуть с себя эту махину.
— Это нет или да? — Незнакомец приподнялся на локтях.
Свеча в изголовье кровати уже давно догорела, камин тоже погас, а плотно задёрнутые шторы не давали проникнуть в спальню скупому ночному свету. Я не видела лица наглеца и отчаянно уповала, что он точно так же не видит моего. Он явно знаком с Филиппой. Не с трёхлетней малышкой, которую запомнили Вейтеры, а со взрослой девицей, что-то явно мутившей с этим типом.