Вместо этого сделала вид, что с интересом читаю «клубничку», а про наличие в карете собаки и вовсе забыла.
«Издеваешься, да? Ты же меня слышала! Я всё видел!»
«Ты прекратишь ерепениться?»
«Сейчас укушу!»
«Нет, сожру!»
«Грр…»
Нарычавшись, дог обиженно замолчал. Правда, ненадолго, потому что спустя несколько минут у меня в голове снова что-то принялось коротко порыкивать. Но я продолжала держать лицо или банально делала морду кирпичом. Пусть этот день пройдёт под девизом: «Скажем «нет» психическим расстройствам и наглым псинам!».
Поняв, что рычанием меня не пронять, собака жалобно заскулила.
— Что такое, Морок? — приподнял голову железный.
— Какая чудесная у вас собачка, — отметила я, вкладывая в голос как можно больше сарказма.
Мэдок, может, и не понял, но псина точно всё поняла.
— Собачка? — переспросил герцог. — Обычно её боятся.
— Что, правда?
«Ах ты ж хамка приблудная!» — гаркнула животина.
Но я и на это заявление никак не отреагировала. Демонстративно послюнявив палец, перевернула страницу, а потом, разнообразия ради, потянулась к шторке, собираясь приоткрыть её и познакомиться со здешними красотами.
— Я бы на вашем месте этого не делал. — Подавшись вперёд, герцог коснулся моего запястья.
Не знаю, от чего меня прошибло больше: от этого мимолётного прикосновения кожа к коже (его, к слову, была горячей, почти раскалённой) или от вида смазавшегося за окном кареты пейзажа.
Никакой машине не под силу развить такую скорость, разве что космическому кораблю. Но нас ведь лошади несут!
Меня куда-то повело: резко, внезапно. До звёздочек в глазах и оглушительного гула в ушах. Кажется, хальдаг вернул штору на место и, кажется, перебрался ко мне на сиденье.
— Прикройте глаза — будет меньше тошнить. Вот так. А теперь откиньтесь назад. Хорошо, — отдавал он распоряжения. — Сейчас…
— Что… что вы делаете? — Почувствовала, как он расправляется с завязками плаща, но возмутиться как следует не смогла.
— Сейчас вам станет жарко. Очень, — пообещали мне.
Или пригрозили…
— Мне уже жарко, — прошептала непослушными губами и охнула, когда этот не-желающий-на-мне-жениться, избавив меня от плаща, грубо дёрнул за рукава платья, нагло его стаскивая.
На этом моменте следовало уже не возмущаться, а отбиваться, но сил не было ни на то, ни на другое. Только и могла, что стонать и охать. Совсем не эротично, к слову. Карета, лицо этого Му… Мэдока — всё смазалось, стёрлось, исчезло.
Последнее, что услышала, было зловредное:
«Так тебе и надо, цыпа».
И провалилась в никуда, ощущая ладони Стального лорда там, где им точно находиться не следовало.