— Для тебя я леди Адельвейн и никак иначе. Другого обращения к себе не потерплю.
— Жить надоело? — Паулина попыталась вырваться, но злость на склочную девицу, а может, напряжение последних дней сделали меня сильнее.
— У тебя могу спросить то же самое. Я тебя поняла, Паулина. Надеюсь, что и ты меня поймёшь. Взаимное уважение — вот о чём я прошу. Нет, требую и настаиваю.
— Грр… фрр…
— Не слышу.
— Я тебя поняла, — нехотя просипела рыжая, и я (правда, не без усилия) заставила себя разжать пальцы.
Паулина тут же отскочила в другой конец комнаты и принялась растирать шею, сверля меня таким взглядом, словно собиралась наслать на меня какое-нибудь смертельное заклятие.
Надеюсь, она не владеет магией, иначе сейчас уже я могу начать хрипеть и крякать.
Проклятье, Лиза! Это так ты не любишь истерить?
Я рано осталась без родителей и до восьми лет жила в интернате, пока меня не удочерили. Одноклассники в новой школе дразнили меня, называя сироткой. Я терпела. Поначалу. А потом устала терпеть и стала отвечать. Как умела. Что совсем не нравилось учителям и моим приёмным родителям. Они-то мне и объяснили, что насилие — не выход и проблемы оно не решает.
Впоследствии отношения с ребятами наладились, я стала частью дружного, сплочённого коллектива, по которому до сих пор скучаю. Всё забылось. И тут вдруг… Вот зачем так остро отреагировала? Она вообще не меня пыталась задеть, а Филиппу.
— А говорили, что леди Адельвейн — забитая мышка, — фыркнула рыжая.
Хотела ещё что-то сказать, но в дверь неожиданно заскреблись и в коридоре раздался громкий собачий лай.
Паулина побледнела, торпедой метнулась куда-то в сторону, за штору, и скрылась за дверью, которую я до этого даже не заметила.
«Девочки, открывайте!» — разорялся снаружи дог.
Я стояла, пытаясь прийти в себя и осознать, что только что, возможно, нажила себе врага. Не хотела, не планировала, но нажила.
«Эй, есть кто живой? Или вы уже там обе того? На почве острой любви к герцогу и жгучей ненависти друг к другу».
«А я ведь просил дождаться меня, не начинать. Но что с вас, дурынд таких, взять!»
Вдох, выдох. Продолжаю приводить себя в чувство, а заодно напутствую: с другими наинами нужно будет вести себя осмотрительнее. Надеюсь только, остальные окажутся адекватнее этой Паулины.
«Я слышу, как ты дышишь, Филиппа. Грр…»
«Цыпа, не доводи до греха. Если я войду прежде, чем ты выйдешь, можешь попрощаться со своей унылой жизнью».
Решив, что злить ещё и собаку де Горта с моей стороны будет крайней степенью идиотизма, заставила себя сдвинуться с места и распахнула дверь.