«А между тем, - думал он, - как хороша жизнь для тех, кто не имеет, подобно мне, тайной сердечной раны! Сколько вещей нам дано для того, чтобы ее развлечь, пополнить!… Книги, пейзажи… женщины, - это дано всем людям, или, по крайней мере, очень многим; но я не похож на других людей: у меня больная душа».
Он оканчивал свой обед. Освободив стол, чтобы подать кофе, гарсон положил ему на глаза номер «Temps», который он даже и не развертывал. Он взял его рассеянно, пробежал мрачные политические рассуждения, поучительные столбцы, взглянул на фельетон. Он хотел уже отложить газету, когда внизу четвертой страницы, между последними новостями, он прочел:
«Ille-et-Vilaine. - Кантон Тинтеньяк.
Выборы в земское собрание.
Де Рие монархист… 721 голос. Выбран.
Люро, республиканец… 485 голосов».
Прежде даже чем сообразить, какое значение могли иметь для него выборы в земском собрании Ille-et Vilaine, он почувствовал, что шаткая надежда, поддерживавшая его жизнь, разлетелась, как дым. Все исчезло, освещение, цвет, форма предметов, все куда-то рухнуло.
Когда он понемногу стал приходить в себя, он почувствовал, что не в состоянии ни минуты больше усидеть на этом месте. Он бросил на скатерть золотую монету и торопливо ушел в гостиницу. Сознание действительности медленно возвращалось к нему. Он начинал отдавать себе отчет, почему рефлективным движением своих нервов он тотчас же предугадал катастрофу. В его памяти звучали слова Рие, повторенные милым голосом Клары: «Я еду приготовиться к выборам в земское собрание. Как только меня выберут, я вернусь в Париж и попрошу у вас окончательного ответа».
«И что же! Это исполнилось. Он выбран. Он скоро выедет в Париж. Что я говорю? Он уже там! Он около Клары! Ах!…»
Он так жестоко страдал от этого представления Рие около молодой девушки, что вскрикнул настоящим криком раненого, нарушившим тишину гостиницы и испугавшим его самого. Ему казалось, что в эту минуту Рие крадет у него его будущее. Какое безумие! Это он сам отказался от этого драгоценного будущего, это он сам связывал себя с прошлым…
«Ну прекрасно; да, я хочу жить, хочу жениться, хочу любить молодую девушку, как любят другие мужчины… В общем это зависит от меня одного. Их свадьба еще не состоялась. Если Клара меня любит, она откажет Рие. А она меня любит».
Он встал, хотел бежать на телеграфную станцию. Но, нет! Он уже остановился, придумал какие-то материальные препятствия. Он представлял себе изумление Эскье и Рие, когда в Париже придет его телеграмма.
Лицо Жюли в слезах стояло перед его глазами.