Чаще всего они играли в подкидного дурака. Бабушка Зоя сердилась, как девчонка, когда проигрывала хитрому Кольке. И это было очень весело!
Они давно подружились и с его папой, который умел починить всё: и игрушечные машины, и настоящие велосипеды, и даже телевизор...
Папа презирал игру в карты и начал учить их играть в шахматы. (Скорее всех научилась играть Дарьюшка, она постоянно мальчишек обыгрывала да еще и хохотала при этом!)
Глеба же и Колька, и Дарьюшка любили и уважали просто так, потому что он их друг.
А теперь родители упрятали его в деревню, где не было ни телефона, ни телевизора, ни друзей-соседей.
Да еще они не хотели положить его возле окна, из которого хоть что-то было видно!.. Они боялись, что он простудится на сквозняке.
А Глеб требовал:
— Хочу к окну! К окну положите!.. Хочу!
Он так орал, что сам себе был противен.
— Глебушка, успокойся! — умоляла мама.
— Глеб! Ты же мужчина! — взывал отец.
И дергал себя за кудрявый чуб так, что, казалось, вот-вот вырвет клок.
А Глеб рыдал:
— Мне только семь лет!..
Он, конечно, хитрил: ему скоро должно было исполниться восемь. Но, когда орешь и требуешь чего-либо, выгоднее говорить, что тебе меньше: с младшего не такой спрос!
В конце концов, родители сдались:
— Сквозняк — это ерунда, по сравнению с тем, как он нервничает! А ему этого нельзя! — сказал отец, сердясь почему-то на маму.
И они перетащили кровать к окну.
***
Глеб был счастлив. Из окна многое можно было увидеть.
Например, высокие вишни и старые яблони. Они еще кое-где цвели, а где-то уже появились крохотные зеленые завязи.
У забора вот-вот должна была расцвести сирень.
За забором высился старый кряжистый дуб. На нем еще не было ни листочка.
Но отец объяснил, что так и надо: дубы распускаются позже других деревьев.
Дуб Глебу понравился: он был такой мощный, такой высокий.
— Как ты думаешь, — спросил Глеб у отца, — я смогу на него залезть когда-нибудь?
— Конечно, — ответил отец.
А у мамы показались слезы на глазах почему-то...
За садом и дубом на картофельном поле только-только проклюнулись всходы.
А еще дальше виднелось зеленое-зеленое, словно травой покрытое пространство.
Отец сказал, что это совсем не трава, а озими.
— А что это — “озими”? — спросил Глеб.
— Это — пшеница, посеянная под зиму, еще прошлой осенью, охотно объяснил отец.
За изумрудно-зеленым полем раскинулся по всему горизонту светлый весенний лес.
Через окно откуда-то с ближних дворов доносилось кудахтанье кур и кукареку петухов. Где-то гоготали гуси и крякали утки. Где-то лаяли деревенские собаки. Голоса у них были самые разные.