На смену радости пришла досада и даже какая-то горечь вместе с пониманием, что, кажется, я все испортила вчера. Воспоминания вновь калейдоскопом пронеслись в голове, показывая, что было после поцелуя.
Вскочив с кровати и, кажется, уронив чашку с последними каплями шоколада на пол, я шарахнулась от Андреаса. И, не давая ни ему что-то сказать, ни себе передумать, что-то ляпнула про тролля, оставшегося дома одного, в считанные секунды втиснулась в ботинки, подхватила пальто, даже не остановившись, чтобы его надеть, и выбежала за дверь.
Я, почему-то, совсем по-дурацки испугалась. Даже не того, что Андреас может быть моим женихом и связанных с этим возможных проблем, нет. Мне почему-то стало страшно, что все вокруг становится слишком реальным. То есть, с момента моего падения с моста прошло уже немало времени. Я свыклась с мыслью, что все, теперь это моя жизнь, с магией, артефактами, академией, детьми, даже троллем…
Но на подкорке это воспринималось как «вот сейчас поиграю еще немного, и домой». Да, безусловно, понимаю, что шансов вернуться нет. К тому же, вероятнее всего, и вовсе предпочла бы остаться здесь, будь у меня выбор. Но как раз проблема в том, что выбора не было!
И все равно ощущение, что в любой момент я вернусь в свой мир, не покидает. Я не попрощалась с ним, чтобы с чистой совестью выдохнуть и принять новую жизнь. Кураторство, проекты, посиделки в таверне — увлекательно, ответственно, важно, да. Но отбери это все сегодня, и через полгода при воспоминаниях лишь что-то слабо всколыхнется внутри, и только. Если вернусь домой, погрущу немного и успокоюсь.
Андреас же… Это чересчур реально для меня. Те чувства, что он вызывает во мне, те желания, что переполняют просто от его запаха, случайных прикосновений, такой родной уже солнечной улыбки, те мечты о возможном совместном будущем…
Я окончательно запуталась. Знаю, что глупо, знаю, что домой не вернуться, знаю, что совершаю ошибку, да, сотни раз да! Только не покидает навязчивая мысль, что если перешагну эту черту, открывшись этому миру окончательно, добровольно привязав себя к нему — предам все то, что когда-то было для меня безумно важным там, в прошлой жизни.
Пусть я и не думаю каждую секунду времени о родителях, друзьях, учениках, в конце концов, оставшихся дома, это не означает, что по вечерам не тоскую по ним, а по ночам не просыпаюсь иногда в слезах от удивительно реалистичных снов, где я бьюсь за стеклом в паре сантиметров от них, но меня никто не видит и даже не помнит, с легкостью заменив на другую меня.