Интервью 33
Вячеслав Паутов
У каждого пишущего есть свой девиз, который читателями и коллегами-авторами может рассматриваться как его credo… У меня он вот такой:
«Все мы — рыцари в призрачных латах. Ежедневно сражаться идём. В бой за Мир, сумасбродством объятый. В бой за разум его, опалённый безумия огнём».
Предпочитаю литературный псевдоним Norgeborg, что значит Северная (можно и норвежская) Твердыня (Крепость), который я воспринимаю, как крепость характера и убеждений выходцев из северной Столицы нашей Родины, а так же, как дань увлечению скандинавскими сагами. Владею скандинавскими языками (кроме финского), работаю преимущественно со шведским.
Много читаю литературы научно-исторического, исторического, историко-приключенческого плана. Излюбленный период истории — средневековая Скандинавия эпохи викингов. Собран большой информационный материал, отражающий данную эпоху в истории Норвегии, Швеции, Дании. Знаю, об этом периоде Средневековья написано очень много литературы разного плана и направлений, в том числе и художественной, мне же хочется привнести и свою толику впечатлений, своё видение конкретных ситуаций и исторических лиц.
Моменты становления-развития средневековой Скандинавии и Руси, того же исторического периода, крепко связаны между собой: говоря об одной стране, не даю себе забывать и другую; стараюсь ненавязчиво показывать эту связь, но не огрубляю явное и не зацикливаюсь на нём… Потому часть моих рассказов из цикла «Победители и побеждённые» посвящены Отечеству. Не считаю пафос «литературным извращением», часто он захватывает меня и ведёт по повествованию, являясь источником литературного вдохновения… Но, наверное, не смогу внятно ответить, почему, именно, История питает его… Видимо для меня и сила, и яркость, а так же убедительная реальность человеческих образов сокрыта именно там.
На жизнь смотрю глазами интроверта: не люблю говорить о личном (особенно о переживаниях, трагедиях, неприятностях и т. д.) или делиться им. Возможно, литература и является тем инструментом, что позволяет достичь душевного комфорта, а, может, — и возможность поведать о сокровенном, о том чего не вижу и не чувствую в современниках.
Писательство-авторство не является для меня ни профессией, ни хобби… Это, скорее, — состояние души и потребность сгладить острые углы действительности подобным образом, возможность рассказать о том, что наболело или восхитило, или оттолкнуло в конкретных ситуациях от конкретных людей, или привело к другим, ставшим теперь ближе и доступнее.