Да, вы высказали очень интересную мысль. Надо подумать о возможностях её реализации.
В этом жанре, часто хвалят книги Александра Мазина и Марии Семеновой? А как ты относишься к их творчеству? Кто для тебя идеал в этом жанре?
Нисколько не хвастаю, но давно знаком с Марией Семеновой — ещё в начале 2000-х нас познакомил один известный питерский журналист. Да, меня всегда интересовало и интересует её творчество, в большей мере, конечно, исторические очерки и комментарии, её энциклопедия «Мы — славяне!», но не в меньшей, чем сами «Викинги». А Мазин? Он-то и был причиной того самого посыла, который я вложил в своё «Солнце…»: мне не понравился уровень трактовки Александром образа Хальвдана Чёрного (1,5 главы описаний о жирном пьянице, самодуре, ненавидящем людей) — узко, похабно, установочно… Понятно, для Мазина он — фигура проходная (получалась, именно фигура, а не образ). Разве мог подобный человек объединить Норвегию? Я помню как Александра критиковали за слишком вольное обращение со «средневековым скандинавским реализмом» (это так и было), закончилось тем, чтопоследние его романы в той серии были сопровождены такими подробными, доходчивыми и яркими историческими комментариями, что я просто диву давался… И буквально попал в плен его подхода к подобным моментах: меня самого теперь критикуют, но за излишнее «комментаторство». И последнее, я не рассматриваю творчество А. Мазина, как «книжки про викингов», «варягов» или «попаданческий боевик», потому что, если вчитаться, а затем, вдуматься, то там не столько о них, сколько о самой эпохе, людях, таких, какими они были на самом деле (по мнениюавтора), людях, для который ничто человеческое не чуждо: без всякой романтики, но бок о бок с суровой прозой жизни, где герой не всегда «герой — всегда и во всём герой», а прежде всего — «герой-всегда живой человек». Третьим откровением для меня стал И. Бояшов с его романом «Конунг», там обожаемый мною Рюрик (в смысле образ) отчаливает на Русь с норвежского берега, там всё дышит классицизмом саги, но ненавязчивый и приятный вкус фэнтези остаётся.
Закончу этот диалог следующим тезисом: по духу, стилистике, образности и следованию некоторым классическим канонам (использование более 3-х основополагающих) произведения этих авторов могут считаться последователями жанра «северной саги», которую можно назвать самой древней формой современного фэнтези.
Да, эти авторы являются моими кумирами. Но, идеалом я всё же вижу Сигрид Унсет, ту женщину-автора, которая вознесла осовремененную, высокохудожественную скандинавскую сагу на Нобелевский уровень. Славянское и скандинавское фэнтези неразлучны (всегда идут рядом, рука об руку). И вот здесь очень заметной фигурой (личное мнение) является Ольга Григорьева («Берсерк», «Набег», «Стая»), а облик Хальвдана Чёрного, нарисованный ею, — личность, целостный образ, настоящий вождь (верю, её Хальвдан способен объединить будущую Норвегию), но и человек со своей жизненной трагедией, а её Рюрик — Русь… У Сигрид есть последователи, подтверждающие, что жанр скандинавской саги не мёртв: Тим Северин с его трилогией «Викинг», Сивер Кристен А. «Сага о Гудрид», Ф. Г. Бенгтссон «Рыжий Орм» («Драконы моря»), ну и конечно же Томас Бернхард с его романом-сагой «Стужа». Последний даёт не только литературно-художественную информацию о временном промежутке и богатую образную палитру персонажей (во множестве исторических), но и полное прочувствование «замерзания души» отдельного средневекового исландца, чьим, образом воплощенным в текст, я был просто ошарашен, а дочитав до самого финала, ощутил, что «замерзаю» сам… И это там я почерпнул для себя понимание истинного смысла пафосных слов «месть», «возмездие», «ненависть», «воздаяние». Нет, в этом романе-саге вы не встретите «картонных викингов» и он — не боевик (обложка настраивает на подобный лад), а так же, скорее всего, для многих он будет тяжеловат. Потому что «Стужа» именно для тех, кто хоть единожды задумывался о мятежности собственного духа, для тех, кто не ищет упрощенческой простоты и тривиальности текстов…