— В лабораторию его. — Распорядился он.
Мой конвоир подхватил меня и поволок вслед за гостем и хозяином, как я решил их называть про себя. Мы прошли в лабораторию и конвоир, подчиняясь немому приказу хозяина пристегнул меня к лежанке, толстыми, кожаными ремнями. Во мне тут же начала подниматься паника. Судя по всему, со мной будут делать, что-то очень и очень плохое.
— Вези его в ритуальную. — Снова распорядился хозяин.
Меня повезли в неизвестном направлении, остановившись лишь у очередной двери. Когда она открылась и меня вкатили внутрь, то я смог краем взгляда зацепить рунические символы, густо покрывавшие бежевый мрамор стен и потолка. Меня подвезли к самому центру, где была установлена большая мраморная плита. Гость тем временем застелил его каким-то материалом испещренным знакомыми символами. Разобрать более детально я их не успел, так как меня прямо с носилками уложили сверху.
— Теперь просто не двигайся. — Приказал мне хозяин. — Если выживешь, мы тебя отпустим.
Надежда проскользнула во мне, но тут же ретировалась, понял, что мне предстоит крайне неприятная процедура с возможным летальным исходом. Такого мне и за даром было ненужно.
Тем временем гость начал тянуть протяжную ноту, в которой я с трудом смог разобрать одну из ведических рун. Вообще сам по себе язык рун довольно сложен в плане произношения, тем более, что используют их в большей степени не для самих заклинаний, а чар и гадания. Хозяин подхватил ноту и далее полился речитатив заклинания, который сливался в моем сознании в сплошной поток непонятных слов и странных звуков, которые не походили ни на один известный мне язык. Голова пошла кругом, а перед глазами заплясали цветные круги. Резкий хлопок не позволил мне окунуться в пучину беспамятства. Вместе с хлопком ударила боль. Она буквально впивалось в каждую клетку моего естества.
Окружающая реальность разрасталась, переставая быть трехмерной. То, что в парковых аттракционах пытались выдавать за пять и семь дэ, не шло ни в какое сравнение с этим. Вы только вообразите невообразимое! Вы видите не в трех плоскостях, а сперва в четырех, а после пяти… В какой-то момент я почувствовал, что мое сознание тормозиться, отказываясь воспринимать видимую мне картинку. Пять плоскостей видимого обзора было уже через чур… Но видеть пространство и время, в единой точке, со множеством вариативности стало последней каплей в моей возможности осмысливать увиденное. Боюсь, что даже если я очень захочу, то просто не смогу описать многое из того что я видел в тот момент времени.