— Стэлла, — угроза в моём голосе зазвучала отчётливее.
Отстранив Динару, я резким движением ухватил девчонку за руку и, стиснув запястье, прорычал:
— Ты будешь делать то, что я тебе приказываю. Иначе…
— Нет! – вскрикнула она, пытаясь высвободиться. Подалась назад. – Не буду! Не буду я этого делать, чёрт вас всех подери! Идите нахрен! Ладони Дины мягко опустились на её узкие плечи, и она дёрнулась с такой силой, что я от неожиданности выпустил кисть. – Всхлипнув, она чуть ли не кубарем скатилась с постели.
— Я вас ненавижу! – со слезами в полных ярости глазах процедила она, пятясь к стене. – Ненавижу! Чтоб вы все в аду сгорели!
С губ её сорвался новый всхлип.
Не успел я толком ничего сообразить, она схватила со стула одежду, в которой была внизу и, как была голая, метнулась прочь из спальни.
— По-моему, я ей не очень понравилась, — заметила Дина, проводив девчонку взглядом.
— Эта девчонка своё ещё получит, — раздражённо выплюнул я. – Далеко не убежит. Продолжай, — кивнул я на свой член.
Динара облизнула губы. Хотела, очевидно, что-то сказать, но вовремя сообразила, что я вовсе не в том настроении, чтобы её слушать, и принялась за дело.
Стэлла
Выбежав из комнаты, я, не разбирая дороги, метнулась прочь. Чувствовала, как по лицу градом катятся слёзы, и ничего не могла с этим сделать. Колотило меня так, что руки тряслись. Единственное, чего хотелось в данный момент – забраться под горячую воду и драть себя до тех пор, пока не слезет кожа. Только я знала – это не поможет, потому что сука память раз за разом будет возвращать меня в эту отвратительную грязь. Потому что сама я напрочь пропиталась грязью и, как это ни ужасно, намного раньше сегодняшнего дня. Меня словно заклеймили, как какую-то скотину, поставили метку, позволяющую всем им… Я вжалась в стену и, не переставая всхлипывать, натянула на голое тело тунику. Трусиков не было, и легинсы пришлось надеть без них. Господи, как же мерзко! Между ног было влажно после Алекса. Ощутив это, я зарыдала в голос. Ненавижу…
— Ненавижу, — всхлипнула я и прижала ладонь к лицу. Глянула в сторону спальни Алекса, всё ещё опасаясь, что он захочет вернуть меня и продолжить, но было тихо. Должно быть, развлеклись с бесправной тварью, а теперь смеются. Или продолжают, но уже вдвоём.
Слёзы всё текли, и я чувствовала их солёно-горький вкус на губах. К горлу подкатывала смешанная с отчаяньем тошнота. Меня столько раз опускали, унижали, но это… Мне нужно было сохранить хотя бы какую-то крохотную часть себя для себя же самой, а сегодня у меня попытались отнять и её. Я потёрла запястье, прижала руку к груди и потихоньку заскулила. Сколько можно?! Сколько?! Что он теперь со мной сделает?! Как же я их ненавижу!