— Купайся первая, — предложил граф.
— Но, — Мари оглянулась — стол, стул, сундук и кровать — спрятаться в комнате было негде. — Где будешь ты, пока я моюсь?
— Прилягу на кровать. Весь зад отбил, надо какое-нибудь одеяло захватить, иначе потом сидеть месяц не смогу.
— Приляжешь на кровать? Здесь?
— Здесь, конечно, хозяин же сказал, что свободных комнат больше нет. Не переживай, я лягу поверх покрывала, белье не будет запачкано.
— Я переживаю не о чистоте постели, — пробормотала Маризта, размышляя, что ей делать.
— Ты боишься, что я стану на тебя смотреть? — догадался граф. — Не переживай, я видел за свою жизнь добрую сотню женщин, тебе меня нечем удивить, вы все устроены одинаково. К тому же, я устал, поэтому, пока ты плескаешься, отвернусь к стенке и подремлю.
Мужчина прошел к кровати, растянулся и, повернувшись к Мариэте спиной, показательно захрапел.
Женщина вздохнула — в то, что граф заснул, как по щелчку пальцев, она ни капли не верила, но вода остывала, тело чесалось, а ещё впереди ждал ужин — впервые за четыре дня — горячий… И она решилась.
Стянув насквозь пропыленное платье, затем — пропотевшую сорочку, Мари с тихим стоном блаженства погрузилась в воду.
Единый, вода — это чудо света! Горячая вода — почти благословение!
Вода в купели доходила ей до середины груди, но небольшой диаметр ёмкости не позволял легко перемещаться, приходилось, то погружаться, то, наоборот, приподниматься, чтобы прополоскать волосы.
Слипшиеся за время пути пряди, никак не хотели отмокать. Маризта ёрзала так и этак, совсем забыв о постороннем мужчине в комнате, как вдруг ощутила чужие руки у себя на плечах.
Ахнув, она сползла на дно купели настолько низко, насколько это было возможно, чтобы не утонуть.
— Ты!!!
— Я, — согласился граф. — Не дергайся, я хочу помочь, сама ты волосы не промоешь.
Сиди спокойно.
И мужчина принялся осторожно разбирать спутанные пряди, поливая их водой, смачивая жидким мылом из горшочка. Мягкими массирующими движениями он втирал моющее средство в голову, споласкивал, снова намыливал. Мариэте казалось, что она умерла и попала в рай. Запах Михаэля окружал, дурманил, окутывал, покорял и кружил голову, его руки, то и дело, задевали её шею, плечи…
Даже грязный и потный он пах приятно.
Единый, хорошо-то как!
Дав самой себе мысленного тумака, Мариэта ворчливо произнесла:
— И на ком, интересно, Его Сиятельство так напрактиковался?
— На любовницах, — невозмутимо ответил Михаэль.
— ??!!
— Ты никогда вместе с мужем не ходила в купальню? Он не помогал тебе мыться?
— Нет…
— Значит, ты не знаешь, сколько всего приятного можно сделать друг другу в процессе купания?