— Драконий запах повсюду. Это катастрофа! Это зловоние осквернит мой зверобожественный элексир, его потом не выветрить.
Тим, кажется, икнул, дымок из драконьей пасти окутал Парфюмерова и тот обмяк, потеряв сознание то ли от страха, то ли от драконьего аромата. Муж-дракон подхватил жалкого старикашку и болтавшегося у него на ноге терьера когтистой лапой, другой лапой осторожно поднял меня с камня и устремился из пещеры к свету. Мой дракон вылетел из подземных катакомб, которые находились в одном из центральных городов Зверляндии и где все это время таился Парфюмеров. Бросив на лету любителя чужих ароматов и мелкого потрошителя поджидавшим у входа полицейским, муж полетел дальше. Домой, в «Драконьи дали». А я почувствовала себя в надежных любящих руках мужа. Точнее, в его лапах.
Очнулась я в нашей спальне. Рядом с кроватью стояла капельница и мерно пикал какой-то прибор. На постели сидел Тим, в кресле расположилась мама, а возле прибора возился фельдшер-лис. Все трое умильно улыбались, глядя на меня, а я пыталась сообразить, в чем подвох. Может, Тим уронил меня по дороге? Или Парфюмеров успел облить вонючей жидкостью из своего флакончика, и я перекинулась в неведомую зверушку? А может, меня укусил джек-рассел, и я теперь лечусь от бешенства?
Мама не выдержала и подскочила к моей постели, обнимая и плача. Тим смотрел пьяно-влюбленным взглядом, словно я применила запрещенный афрозвериак и он почуял во мне истинную пару. Лис поправил подушку и стер со своей щеки слезинку.
— Так, мне кто-нибудь объяснит, что случилось? — строго спросила я, отрывая Аделаиду о своей груди.
— У нас будет ребенок! — сообщила мама.
А странный внутренний голосок подтвердил: «Ага. То есть я».
Веки налились тяжестью, голова закружилась, а я поняла, что еще не отошла от шока. И потеряла сознание.
Дана Драконова
Я сидела в спальне в окружении семьи. На подносе стояли пончики с разными начинками, в кружке дымился малиновый чай с лимоном. Лекарства и капельницы были позабыты, потому что вызванное из столицы светило зверомедицины профессор Пилюлькинсон всех заверил, что лекарства в моем состоянии не нужны
— только отдых и хорошее питание. Вот я и питалась хорошо, налегая на любимые пончики.
«Мамаша, ты нам еще мясцо закажи средней прожарки и картофель-фри», — где- то во голове раздался тонкий, писклявый голосок. Что-то толкнуло меня в живот, и я ойкнула.
— Что, Даночка, тебе плохо? — участливо спросила Аделаида.
Тут же подскочил Пилюлькинсон с градусником, лис-фельдшер принялся измерять давление, а Тим обхватил мой живот руками, словно защищая.