— А-а-а, спасите — журналистов убивают! — заголосила болонка, пролетая мимо нас.
Она с воплями приземлилась на Козлевича, накрывая грудью камеру.
— Интересно, с крупногабаритным мусором пылесос справится? — произнесла я, указывая на валяющихся на полу телевизионщиков.
— Да легко засосет! — И горничная направила агрегат на Есению Собачкину.
— Не нужно меня засасывать, я только жизнь начинаю! — взвизгнула журналистка и вскочила на ноги, прикрывая грудь носком Тима. А затем поспешно выбежала из коттеджа.
Козлевич подхватил камеру и ринулся за ней. Подождав, когда шаги смолкнут, я пристально посмотрела на горничную. Значит, не шпионка. И работает не на телевизионщиков. Тогда кто же?
Девушка разрешила мои сомнения, представившись:
— Агент Бобрикова в ваше распоряжение прибыл. Прибыла.
Драконья чешуя, я ж совсем про нее забыла. А ведь Дюпонт предупреждал. Протянула девушке руку:
— Рада познакомиться. Думаю, сработаемся.
— Уверена в этом! — ответила она рукопожатием.
— Ну что ж, тогда пройдем в штаб, а то здесь нам спокойно поговорить не дадут. — И я указала агенту ФСО на ванную комнату.
Девушка даже бровью не повела, послушно последовала за мной.
— Это единственное место, где мы можем говорить спокойно, правда, шепотом. Вот скоро бронированную звукоизоляционную душевую кабинку установят — тогда уже можно не бояться, — пояснила я Бобриковой. — Так что передайте Дюпонту, то есть сантехнику Медведко, что сбор агентов будет здесь.
— Так точно, — девица встала по стойке смирно, а затем достала из потайного кармана листок. — Это досье на Джека Рассела Потрошителя. Описания внешности, увы, нет. Лишь характерные приметы.
— Так-так, — пробормотала я, вчитываясь. И вздохнула: — Не густо. Из примет, кашель, похожий на лай. Джек Рассел — мужчина, но возраст не определен. Глаза обманчиво-добрые, окрас пятнистый. Кстати, а почему кличка «Потрошитель»?
— Так, клиентов он потрошит, — пояснила девушка, а я округлила глаза. — Да не, это не то, что вы подумали. Он не мокрушник, а профессиональный похититель. Но любит с клиентов клок волос содрать, сережки или бусики себе на память оставить, сумочку дамскую может выпотрошить. Феминист он, короче.
— Фетишист, — поправила я Бобрикову, а та кивнула. — Ладно, расходимся. Если заметишь что-нибудь подозрительное — сигнализируй.
— Есть! — отрапортовала агент ФСО и покинула помещение.
Она зашла в спальню, в две секунды пропылесосила ковер, одним рывком задвинула на место кровать и убрала в пакет носок Тима.
— Куда? — полюбопытствовала я.
— Так это — простирну. Для конспирации, — пояснила псевдо-горничная.