— Ты хотел сказать стаи, наверное.
— Община для людского мира больше подходит. Вы поговорили с Борисом? — совершенно спокойно осведомился муж.
— Да, поговорили.
Пристального взгляда мужа я таки не выдержала, отвернулась, но он схватил меня за плечо и резко развернул к себе лицом:
— Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю! — потребовал муж.
Я и посмотрела, как могла дерзко и холодно.
Не буду я дрожать перед тобой, волк, не буду! Ведь неправ ты и сам это знаешь!
— Если ты его любишь, то поступишь правильно, и будешь держать с ним строгую дистанцию!
— А ты поступил правильно, Вожак? — последнее слово я фактически выплюнула.
— Правильно! — Кивнул муж. — Единственно верно даже. Со своей стороны я даю тебе слово: Лена для меня тоже в прошлом. Теперь мы просто родственники, не более. Если переступите грань еще раз — прощения ему не будет. Учти.
Я кивнула в знак того, что поняла.
— Поцелуй меня. — Потребовал муж.
Я послушно прильнула к его губам. Вадим ответил с жаром, не давая от себя отстраниться. Он начал стаскивать с меня брюки, от него исходило явное желание мной обладать. Муж снял с меня кофточку и все белье, а я села на стол. Он до конца снял мои брюки и носки, а затем вдруг швырнул их в мусорное ведро вместе с остальной одеждой.
— Сходи в душ, не желаю больше терпеть его запах на тебе. Все твои вещи я отвез в приют для бомжей. Я положил на твою карточку сто тысяч. Заходи в свой любимый магазин и заказывай все, что тебе нужно.
— Как все? И обувь? И шубу? И плащи? — я была в самом настоящем шоке.
— Верхняя одежда осталась, на ней запахи не такие яркие.
— Но у меня сегодня мастер—класс, в чем я пойду? — слезы подступили к глазам сами собой.
— Я купил тебе платье и брюки с блузкой. Муж указал на большой пакет на стуле. — Белье там тоже есть. Иди быстрее, а то на обед опоздаем.
Моих вещей в шкафу не оказалось, обидно стало чуть ли не до слез, но сто тысяч на карточке грели душу. Я быстро приняла душ, надела белые брюки с розовой кофточкой, что купил муж, и мы пошли в столовую на обед.
— Что по маньяку? Кто он? Почему убивает? — спросила я за едой.
— Он из наших. Отступник, отшельник. Связался с темными силами, а через убийства накапливает энергию для тех, кому служит, или и для себя лично, не знаю.
— Почему он был изгнан?
— Не захотел жить по правилам стаи.
— А какие у вас правила?
— Строгие, Вик, строгие.
— Сколько вас в стае?
— Три семьи, 15 единиц. Нас трое, дядя Коля, его сын Сережа. Лена, ее родители, брат и его жена. Еще трое прибились из вымирающего рода белых волков.
— А еще двое?