Не ему. Нет.
— Я хочу, чтобы ты уехал.
— Что? — он аж присвистывает от удивления. — Лесь, успокойся…
— Ты не уедешь? Хорошо, тогда я сама.
Я разворачиваюсь и иду к двери, но муж нагоняет меня и обхватывает за плечи. Как он не понимает, что только делает хуже? Он вернулся, как хозяин, и ведет себя так, словно имеет полное право командовать и злиться. А мне нужен воздух и хоть немного тишины, чтобы разобраться в себе и понять, что делать дальше.
— Послушай меня, — произносит он поспешно. — Я не мог рисковать, не мог сообщить… Я тоже сходил с ума без тебя и считал дни. Блять, Леся! Я не на увеселительной прогулке был! Я едва выкарабкался!
— Олег, я прекрасно помню, что ты сильнее меня. Может, хватит таскать меня?!
Вскидываю руки, и муж все-таки отпускает меня на втором рывке. Но идет следом, не отпуская ни на шаг.
— Куда ты собралась?
— А ты говорил мне, куда собрался?
— К нему, да? Ты хоть неделю скорбела?
— Отлично, Олежа. Хорошо… Тогда значит твоя очередь принимать соболезнования! Ты женился на шлюхе, мне очень жаль, но с бедой придется смириться!
Олег вспыхивает чистой злостью от моих слов. У него по лицу идет яркая судорога от слова “шлюха”, которое я произношу, глядя ему в глаза, и он отшатывается в сторону. Ищет безопасную дистанцию, словно боится применить силу на эмоциях. Или еще что-то, но я вдруг перестают ощущать его душное присутствие и хватаюсь за это, как за последний шанс. Кидаюсь к двери, стаскиваю сумочку с комода и рывком оказываюсь на лестничной площадке.
Здесь уже легче.
Между нами появляется спасительная стенка и я чуть выдыхаю, будто отодвигаю нежданную проблему на достаточное расстояние.
— Черт, черт, черт, — тараторю себе под нос и истеричной морзянкой пытаю кнопку лифта.
То и дело перевожу взгляд на входную дверь квартиры и молюсь, чтобы она не распахнулась. Я уверена, что это вот-вот случится, и готовлюсь вновь останавливать Олега. Просить дать мне уйти и перестать делать вид, что он уезжал в обычную командировку или вовсе отлучился на выходные. Нет! Он исчез, оставив меня в черной неизвестности. А иногда это даже хуже, чем самая плохая весть.
И он даже не смог выдавить из себя слов извинений. Ни одного ласкового или доброго слова, он только начал объяснять свое отсутствие и тут же сорвался на резкий тон и начал меня обвинять!
Створки лифта открываются и я ныряю в кабинку, достаю сотовый, чтобы вызвать такси, и вижу новые сообщения от Романа.
Их два.
“Позвони мне.”