— Ты вкусно пахнешь, — замечает он, а я чувствую, как его тягучее дыхание распускается на моей коже. — Я хотел тебе еще вчера кое-что показать… Может, сейчас?
— Надо куда-то идти?
— Да, но это недалеко.
Рома примиряется ко мне и постепенно смелеет. Он накрывает мои губы через секунду, даря нежный и глубокий поцелуй. Я откидываю голову и ловлю себя на том, что мне безумно нравится, как его настырный язык хозяйничает в моем рту. Черт, мне хочется открываться Роме.
Распахивать рот и раздвигать ноги перед ним…
— Пойдем, — он кладет ладони на мою талию и подталкивает вперед.
Под его указку мы находим укромное место, которое прячется за гаражом. Маленький гостевой домик не обставлен, и Рома, не долгая думая, усаживает меня широкий подоконник. Он вклинивается между моих ног и напирает с голодным жаром, будто всю ночь мечтал оказаться во мне. У меня кружится голова от столь откровенного мужского желания, он голоден по мне, да так, что рывком сдирает с меня халат и выдыхает с мучительным стоном, когда сминает широкой ладонью мой сосок.
Он раскатывает его шершавыми пальцами, а потом лижет языком, заставляя уже меня жалобно стонать.
— Моя девочка, — шепчет Рома, массируя мою талию и подвигая ближе к себе. — Моя же?
— Твоя.
Я нащупываю ремень его брюк и расстегиваю.
— Я думал о тебе, заснуть не мог.
— Хотел прийти?
— Хотел. Но мы бы разбудили его.
— Думаешь, я бы кричала?
— Уверен.
Он молниеносно опускается передо мной на колени и раскрывает сильнее, наталкивая на себя. На свое лицо… Я судорожно выдыхаю от неожиданности и сжимаю пальцами край подоконника, чтобы найти хоть какую-то опору. Рома покрывает меня короткими поцелуями, выкручивая из моих легких жаркие захлебывающиеся выдохи. Но через мгновение становится еще жарче… Он влажным языком обводит мои складочки и запускает по телу грязный ток.
Тягучую пульсацию, сквозь которую пробиваются лишь мои стоны. Я не стыжусь их и не пытаюсь сдерживаться. Я чувствую, как честные звуки моего удовольствия распаляют Рому и срывают последние тормоза. Он толкается в меня языком, растягивая, а я хрипло выкрикиваю его имя.
Правильное имя.
— Разверни меня, — молю, толкаясь ему навстречу, чтобы ощутить его еще глубже, потому что мне мало, мне дьявольски и ужасно мало его языка, — как тогда, на кухне…
Рома запрокидывает голову, сплетаясь со мной пьяным и шальным взглядом, и засовывает в меня два пальца. С силой входит, заставляя меня захныкать, и резко поднимается на ноги.
— Любишь жестко?
Его пальцы замирают, пока я не отвечаю.
— Да, Рома, да…
— Сама или он так тебя приучил?