Первый раз с ним я не хочу никуда торопиться, даже инициативу не проявляю. Сегодня все по-другому. Пусть целует. Сам… вот так мягко и неторопливо…Я больше не буду никуда спешить, хочу прочувствовать каждую секунду с ним, впитать в себя каждый миг ощущения, чтобы на всю жизнь запомнить.
— Машка… — смотрит в глаза и улыбается. — Какая же ты…
— Дура? Да?
— Не без этого.
И снова целует, уже по-другому. Жадно, нетерпеливо, а я… совсем не обижаюсь, пусть, что хочет говорит. Главное, чтобы дальше целовал. Всегда целовал вот так! И только меня!
— Подними руки, — тихо шепчет, а я чувствую его дыхание на шее. Кажется, мой свитер улетает куда-то на пол, да и ладно. — Не люблю, когда на тебе много одежды.
Медленно водит подушечками пальцев по животу, поднимается к груди.
— Красиво, очень, — задевает лямку на плече. — Сними его. Для меня.
Послушно тянусь руками к застежке и…
— Сначала ты! Ты мне тоже больше нравишься без… всего.
Расстегивает рубашку, пуговицу за пуговицей, я бы уже разорвала ее, а он тянет и взгляд не отводит.
— Я также медленно буду с себя снимать все остальное. Хочешь? — Опускаю глаза вниз, рубашка наполовину расстегнута, видны рыжие завитки волос на груди. Ммм, как приятно снова провести по ним пальцами, ощутить их мягкость…
Кажется, я слышу звук упавших пуговиц.
— Теперь ты. — А сам сквозь кружево обводит пальцами сосок, ткань чуть царапает горячую кожу. Слегка надавливает…и срывает с моих губ судорожный выдох.
— Я помню, — снова его шепот. — Здесь ты особенно чувствительна, Маша.
Он так произносит мое имя, что крышу сносит! А я ведь тоже ничего не забыла!
— А ты… вот здесь, да? — Провожу рукой по кромке джинсов, задевая ремень. — А еще вот здесь — дотрагиваюсь языком до маленькой родинки чуть ниже ключицы. — А еще…
Больше ничего не дает мне сделать, прижимает к стене, сам сдергивает бретельки лифчика и… он не целует, он кусает мою грудь так, что соски уже ноют. От легкой боли, от возрастающего желания.
У него жесткие волосы, густые, немного длинные. И мне это нравится! Очень! Прижимаю его голову к груди. Еще! Еще! Им невозможно насытиться. Как же мне было хреново без тебя!
… Чуть шершавые губы мягко касаются живота. Невинная ласка, а заводит так, что… потому что он. Даня. Мой Рыжий.
— Твоя очередь. — Голос хриплый, сам еле сдерживается, но не торопит меня. Ждет. И тут же вздрагивает от моих прикосновений. — Маша, — замирает, потому что я… опускаюсь на колени. Первый раз перед мужчиной. Перед моим мужчиной.
У него очень нежная мягкая кожа, особенно здесь, едва касаюсь губами дорожки волос, убегающей вниз под ремень джинсов.