— Мне рвануть туда? — проявляет инициативу Феликс, но у меня вдруг перед глазами возникает картинка, как он трогает Злату своими ручищами и дурно делается.
Ну уж нет, хрена с два.
— Скинь мне адрес и не рыпайся даже в том направлении. Понял?
— Вроде бы никогда идиотом не был.
— Вот и не тупи. И да пусть хранят тебя дорожные боги, — бросаю прежде, чем отключиться.
Злата
Я сижу в беседке и пью терпкое домашнее вино из красивого хрустального бокала. Всего несколько глотков сделала, а тело словно бы на морских волнах качается. Приятный шум в голове, мерный и успокаивающий. Закрываю глаза и позволяю себе ни о чём не думать, ни о чём не беспокоиться. Просто отключить все мысли, желания, ощущения и освободиться от тяжести в груди — это ли не счастье?
Сумерки сгущаются — ещё немного и наступит вечер. Воздух напоён ароматами разнотравья, а где-то вдалеке жужжат пчёлы. Настоящий гул огромного роя, и он всё приближается и приближается. Хм, странно как-то.
Спустя несколько мгновений до меня доходит, что это вовсе не насекомые так агрессивно жужжат. Мотор. Я поднимаю голову, вглядываюсь в сереющий вид сквозь редкие штакетины низкого забора, и мимо проезжает молотоцикл. Блестящий, чёрный, массивный — точно такие же стояли у клуба Крымского, а после и на парковке странной базы. Не успеваю хорошенько рассмотреть “всадника”, а он уже скрывается за поворотом.
Внутри что-то ёкает, когда воспоминания о недавних событиях всплывают будто бы сами по себе. Ну да ладно, надеюсь, Крымский не грустит. Да и с чего бы? Я же избавила его от необходимости уходить первому, что-то мне объяснять. От неловкости его избавила, а то бы ещё мучился, пытаясь втолковать глупой бабе, что ночь действительно была единственная, а дальше каждый идёт своей дорогой.
Мы странно встретились и странно разойдёмся.
Древний мотив в голове на повторе, я встряхиваю волосами, которые пахнут цветочным шампунем и одним махом допиваю плещущееся на дне рубиновое вино. Оно обжигает язык и дарит бодрость, а ещё странный кураж.
— Давайте я вам помогу? — захожу в дом, споласкиваю бокал, а тётя Таня возится с пирогом и сдувает с лица тонкую прядь светлых волос.
— Нет, детка. Ты же помнишь моё правило? — улыбается широко и вытирает руки клетчатым полотенцем с крошечными уточками по краешкам.
— Гости не работают, — говорим хором, а я смеюсь.
— Но вы же знаете, что я так не могу? Мало того, что на голову вам свалилась, ещё и штаны просиживать… неудобно.
Тётя Таня отмахивается, фыркает и хмурит брови.
— Не говори глупостей. Ты вон, светишься вся. Отдохнёшь, наберёшься сил, а после уже вместе решим, что дальше будет.