Он задумчиво смотрит перед собой, и мне кажется, что говорит уже не со мной.
Машина останавливается.
— Приехали, — очнувшись, комментирует он. — Пойдём, поработаем?..
К середине дня, уже раз пять перекроив первоначальный проект вместе с Георгом и прорабом, я вдруг замечаю, что незаметно для себя перехожу на «ты». Опомнившись, вдруг понимаю, что оставила где-то сумочку с телефоном. В машине. Роман, наверное, звонил! Прошу принести. Но ни звонков, ни смсок от мужа нет. Внутри неприятно переворачивается.
— Лерочка, — окликает меня Георг. — На сегодня достаточно. Могу я тебе пригласить на обед?
— Спасибо. Но можно, я откажусь?
— Ладно. Сегодня — можно. Но завтра — нет. Мы пообедаем вместе.
Это звучит и шутливо, и давяще одновременно.
— Ладно, — пожимаю я плечами.
Пока меня везут обратно домой, я гуглю тот препарат, что нашла в пакетике…
«гормонозаместительная терапия при нарушениях… дефиците тестостерона… включая посткастрационный синдром, гипопитуитаризм, евнухоидизм, эндокринная импотенция…»
Что?! Да мы сдавали с ним все анализы два месяца назад. Он здоров, как бык!
Прошу остановить у аптеки. Пока покупаю себе несколько тестов на беременность, интересуюсь у фармацевта, зачем может вводить себе этот препарат совершенно здоровый мужчина с высоким тестостероном.
— Это эффективная мужская контрацепция. Последнее ноу-хау в мужской! Вероятно, поэтому.
— Что? — не догоняю я. — Хм… нет. Должно быть что-то другое. Мы планируем ребёнка.
— А Вы уверены, что планирует он? — с сарказмом поднимает бровь фармацевт.
Вспоминаю наше вчерашнее утро, неадекватные вопросы Романа насчёт моей овуляции, и что он вышел перед тем, как кончить.
Колени подкашиваются. Перед глазами начинает всё плыть от шока.
Не уверена…
Я мог бы потусоваться в стрип-баре. Но сижу возле дома в такси. От происходящего хочется проблеваться, а не смотреть на тёлок.
— Долго стоять будем? — напрягается таксист.
Протягиваю ему ещё одну купюру. Делаю глоток из почти добитой бутылки вискаря, поглядывая на часы.
— Немного ещё постоим.
В наших окнах горит свет. На моём телефоне восемь пропущенных от Леры. И не счесть смсок. Я — козёл, да. Но ведь в этом и смысл. Я бы убил её, если бы она не отвечала мне в два ночи. Придушил бы. Нет, не потому что параноил бы насчёт других мужиков. Потому что… боялся бы. Дико бы боялся, что что-то случилось. Ну и параноил бы, да. Но убил бы не за это.
И внутри меня всё сжимается от того, что она чувствует сейчас. Всё это чувствую и я. Через неё. Страшно, обидно, выжигающе гадко. Это дичь — так поступать с близким человеком. Но я поступаю и заливаю это вискарём. Это только цветочки, а я уже загибаюсь от отвращения к происходящему.