Я несколько раз вздохнул поглубже, силясь привести в порядок опять заметавшиеся мысли. Больше всего беспокоило, что если бы утром это младшее недоразумение не явилось, все было бы иначе.
Невольно зарычал от разочарования. Сказать бы Славке, что о нем думаю и за утро и за только что пролитый чай.
— Чего тебе? — спросил, хватая салфетки, чтоб исправить катастрофу, пока вода не добралась до техники.
Да, жидкости вроде бы немного, но хватит, чтобы потом покупать новое.
— Я хотел спросить, не хочешь ли чай, — даже немного виновато спросил Слава.
События вечера и сегодняшнего утра пошли ему на пользу. Подросток присмирел и вел себя на редкость прилежно и тихо. Только я все равно задавался вопросом, что ему потребовалось на кухне в пять утра на каникулах. Особенно если учесть, что спит он обычно до обеда. Вот так впору думать или о судьбе или шпионах.
— А давай, — согласился, глядя на оставшийся объем работы.
Я еще и половины фоток не просмотрел. А время уже два часа дня. Можно, конечно, в качестве компенсации потребовать у Васьки еще день. Но завтра у меня работа, чей-то юбилей, а ночью и вовсе концерт в ночном клубе. Не до работы, а Васька больше дня точно не даст.
Только вот не до фотографий мне сейчас.
Я тихо взвыл, закрывая лицо руками и стараясь унять внезапную ярость на самого себя.
Понять бы, что со мной происходит. Все же просто игра, чтоб отстали Васька и отец.
Очень запоздало пришла мысль, что через два года мне полетят упреки «я же тебе говорила» и «я так и знала», когда разведемся с Машкой.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение о неправильности самой мысли о разводе.
— Ты чего? — обеспокоенно поинтересовался Славка.
Ну, не объяснять же подростку, что старший брат у него — идиот, неспособный разобраться в чувствах к своей жене?
— Ничего. Где там твой чай?
Я встал с места и даже сделал несколько шагов к двери. Но потом снова выругался, вернулся к столу и достал из ящика пачку сигарет с зажигалкой. Не закурю — точно свихнусь.
— Будешь? — на автомате предложил шокированному малому, что с сигаретой-то меня видел от силы раза два.
— Нет, конечно! Смерти моей хочешь? — еще чуть-чуть бы и Славка бы перекрестился.
И вот не знаю, к чему это было сказано. То ли это пропаганда здорового образа жизни — в чем я очень сильно сомневался — то ли Василиса и ее запрет, вот в этом больше правды.
— Ну и не дам, — пожал плечами, прикуривая сигарету и делая затяжку.
Черт возьми, надо было хоть на балкон выйти!
— Совсем сбрендил, в квартире курить?! — у меня отобрали сигарету и с видом великой брезгливости закинули в мою грязную кружку.