— Да.
Глаза светлые, ресницы стрелками мокрые от слез. Нет, я не джентльмен. Я тряпка. Я ненавижу себя ещё больше, чем несколькими минутами ранее. Я все испорчу. И в тоже время в сердце живёт дикая надежда — а вдруг ребёнок и есть эта самая таблетка счастья? Вдруг все получится, изменится, засияет новыми красками, станет лучше, чем прежде было?
— Я подпишу договор.
— Сегодня, — сказала я сама себе.
День был самым обычным. Обидно даже. Глаза открыла — солнце светит, роняет ажурные блики на стену сквозь шторы. И между тем день волшебный. Да, я дура, и это не лечится. Выть и на стены бросаться буду позже, сейчас прямым ходом лечу в огонь, как мотылёк.
Ощущение волшебства не покинуло даже тогда, когда я весьма обыденно приняла душ и позавтракала. Есть я старалась полезную пищу, словно стараясь отработать ту ночь, когда пила текилу и мечтала о… нехорошем. И утро такое солнечное, сейчас гулять бы, мороженое есть, купить букет пионов, я любила их… идти по городу, и пусть думают все, что эти цветы мне подарили. А потом поставить в вазу и любоваться вдоволь, радуясь теплу, лету, солнцу. Надеясь, что лучшее впереди.
Юлькина машина стояла под высокой березой — дерево мы холили и лелеяли, поливали в жаркие дни не дожидаясь милости богов и жека. Сама же сестра на лавочке у детской площадки. Утро ещё, впереди жаркий день, многие мамочки решили выгулять свои чада до наступления пекла. Юля залипла на малыша в зелёных шортах и жёлтой футболке — поди тут, определи пол. Ребёнку было не больше полутора лет, ходил он в принципе уверенно, но набирая скорость запинался. Занят он был тем, что стукал по всему лопаткой. Дошёл до горки пластиковой, постучал по ней лопаткой и громко выразил свой восторг. Потом по лавочке. Следом ярко окрашенный заборчик. Мама его сидела на бортике песочницы и следила за дитем периодически отвлекаясь на телефон.
— Я готова, — сказала я громко, хотя один лишь Господь ведает, готова ли.
Но я не могла стоять так, видеть этот голодный взгляд, которым Юлька буквально пожирала чужого ребёнка. Я сама через это прошла, значит, хоть что-то у нас с Юлей общее есть… когда выписывалась из роддома, врач сказал, что привыкну. Что люди ко всему привыкают. Тогда мне это абсурдом показалось, а потом поняла, да… Невозможно забыть о потере своего ребёнка, но можно научиться жить с ней. Время самая беспощадная таблетка, оно лечит и плохое и хорошее. А мой малыш, он хорошее, пусть и жил всего три дня. О нем я забывать не хочу, не смею.
— Привет, — отозвалась Юлька и торопливо поднялась. — Я приехала тебя встретить,