А ведь у него тоже осталось всего четыре дня, хотя он об этом еще не знает. Наверное, плохо, что я ему не сказала. Нечестно. Вдруг у него тоже есть какая-то мечта, которую обидно будет не исполнить? Мало ли… может, вырастить ещё какой-нибудь супертурнепс? Или прокатиться на яхте до Большого Барьерного Рифа – почему бы нет, в конце концов? Должны же у него быть какие-то увлечения и кроме науки?
Я бы даже составила ему компанию. Наверняка это было бы интересно. Хотя вряд ли он мечтает последние оставшиеся дни провести с Шарлоттой.
А жаль.
Стоп. Это что же получается – я хотела бы провести эти дни именно с ним? Не потому что надо, а…
А потому что мне было бы приятно? меня вдруг увлекает его общество? Интересны его язвительные реплики?
Я допила бутылку и тут же открыла другую. Оказывается, пироги и болота очень легко сближают. Вернее, болота и пироги, хотя какая разница. Такие новости точно надо запить.
И заесть. Пиво – хорошо, а пиво с пиццей – лучше. Снова вниз. Здесь точно есть какие-то ограничения на шатания порталами туда-сюда, не зря же в доме Сабеллы, как и у Шарлотты, портал ведет в гостиную. Так что для Сиднея придется узнавать, как здесь обстоят дела с визами.
Я сделала заказ и села в кресло дожидаться своей вкусной пиццы. Отхлебнула еще пива, закрыла глаза…
Ажурная дуга моста Харбор-Бридж отражалась в синей бухте. Синюю гладь рассекали большие и маленькие катера, белели яхты, вокруг галдели туристы. А вон и похожая на паруса под ветром крыша Оперы.
Я спрыгнула в стоявший у причала юркий катер, и он рванул через бухту, оставляя белый пенный след. Ветер норовил сорвать с головы широкополую шляпу, я придерживала ее одной рукой, другой вцепившись в поручень. Дышала соленой и йодистой свежестью океана, так непохожей на затхлый воздух болот, и жалела, что Норвуда нет рядом.
Катер привез на пляж с белым коралловым песком, а с пляжа меня каким-то образом занесло в бар, почему-то с немецкой кухней. Сосиски на углях и холодное пиво… не много ли мне пива на сегодня? Хочу вина. Обязательно австралийского. Где-то я читала, что оно даже лучше итальянского. Оказалось – правда!
После вдумчивой дегустации меня занесло в мастерскую художника. Я знала, что его зовут Джейк, и он рвется нарисовать мой портрет.
– Обнаженной в полный рост? - спросила я на всякий случай. Он расхохотался.
– Если хочешь, почему нет? Но я имел в виду только то, что сказал. Портрет. Лицо в лунном свете на фоне океана. В синей гамме. Ты знаешь, что в твоем лице есть что-то потустороннее? Как будто ты пришла из совсем другого мира.