На ярусах ниже находились просто зажиточные граждане, элитные заведения, клубы, бары, дорогие бутики. На средних ярусах жили и работали горожане среднего класса: рабочие, инженеры, учителя, строители, обслуживающий персонал города. Нижние ярусы, так называемый старый город. Тут сохранились исторические постройки, памятники архитектуры, или, если выразиться по-другому, – развалины, трущобы и руины бывшего прогресса. Все это было оставлено на откуп низшим слоям населения, которых по тем или иным причинам не принимало верхнее общество.
Было холодно и сыро. Все тело словно одеревенело. Я лежал с закрытыми глазами и не мог пошевелиться. А запашок вокруг, мягко говоря, абсолютно не радовал. Такие ароматы бывают только в тех местах, про которые городские службы уборки вспоминают нечасто, либо вообще никогда не вспоминают. Смрадный воздух будто бы загустел и нехотя, тягуче заполнял легкие при каждом медленном вдохе. Еще ощущение руки, шарящей в правом кармане моей куртки.
– Да не бойся ты, он точно труп! Смотри, не дышит. Мы двадцать минут тут проторчали, а он даже не пошевелился, – послышался хриплый мальчишеский голос.
– Говорю тебе, он дышит, я точно видел!!! – второй детский голос дрожал.
– Ну, даже если и так, то ему явно не до тебя. Просто поторопись и пошли, Клара нас уже наверняка заждалась.
Копошения в кармане стали более наглыми. Мальчик явно нервничал из-за того, что ничего не может обнаружить. Я собрал все силы, открыл глаза и попытался перехватить детскую ладошку, но рука двигалась плохо, а изо рта вырвался хриплый стон.
– Ааа, это зомби, он живой, я же говорил, что он живой!!! – послышались быстрые удаляющиеся шаги по кирпичной кладке. К этому моменту я смог открыть глаза полностью и увидел спины двух убегающих подростков, скрывшихся за углом здания.
Медленно встал, оперся рукой о стену. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Сильно мутило, спина была мокрая. Похоже, я валялся прямо в луже…. Посередине помойки… Длинная узкая улочка, заполненная металлическими большими контейнерами. Кирпичные стены домов, уходящие вверх в непроглядный темно-сизый туман. Зеленая плесень и мох вгрызались в кирпичную кладку.
И что это я тут делаю, интересно? На крошечную попытку начать думать и вспоминать организм отреагировал резкой болью в висках и помутнением сознания. Схватившись за голову, я начал медленно оседать по стене вниз, в свою уже почти родную лужу подозрительного зеленоватого оттенка.
– Тяжелая выдалась у тебя ночка, парень, как я посмотрю, – старческий скрипучий голос и клацающий звук шагов по мостовой заставили меня вздрогнуть.