Вырываю паспорт из рук Уварова и трясущими руками листаю страницы. Рядом слышу смешок.
— Еще пока не Уварова, не переживай. У нас все будет правильно, я проанализировал свои ошибки.
— Только попробуй провернуть что-то подобное со мной, я тебя…
— Что именно, с этого места поподробнее. Если это что-то интригующее, возможно мне нужно будет пересмотреть свои выводы.
Уваров обходит меня, идет к столу и вальяжно садится в кресло. Я сейчас похожа на дымящийся самовар. Было бы зеркало, то посмотрела бы, а не идет ли у меня пар из ушей. Немногословный руководитель. Сучки, врете и не краснеете. Да его рассуждения не выдержит даже праведник. А что уж говорить обо мне.
Дышим, дышим, дышим, Олька. Никто не обещал, что будет легко. Это только второй день из тридцати одного в этом месяце, а я уже готова сжигать.
— Не доводи до греха, — указательным пальцем машу у него перед лицом, а потом вздергиваю нос и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы свинтить из этого кабинета.
— Кофе сделай и не забудь босоножки, боюсь, тебя не поймут.
Что? На что он намекает? Поворачиваюсь к Уварову, а он смеется. Понятно, намекает, что если в подобной ситуации кто-то нас спалит, слухи разнесутся со скоростью света…
— Чтоб ты слег с отравлением, насекомое, — стуча ложечкой, причитаю над чашкой кофе.
Да, да, разбежалась и готовлю ему то, что надо. Сейчас. Я заранее приготовилась к нашей разлюбезной баталии. Неспроста же я пораньше вышла из дому и прикупила самого дешевого растворимого кофе в стиках, чай тоже не забыла прикупить разных сортов.
— Ваш кофе, босс.
Он как-то напряженно смотрит поверх очков на меня, потом на чашку с кофе.
— Слабительное или снотворное?
Вау, а он силен в каверзных делах. Но это уже слишком изощренно. Естественно я ему желаю всяческих благ и прочего, но не сейчас. А смерти я вообще никому не желаю. Неизвестно какой может быть реакция Уварова на медикаменты.
— Просто кофе, без сахара.
— В чем подвох?
— Уже паранойя проснулась? А не рановато?
— Я просто хорошо осведомлен о твоих детских шалостях.
— Что? — вспыхиваю до корней волос. — Ты еще скажи, что видел мои детские фото
Ну нет! По глазам вижу, что видел. Мама, ну за что ты так со мной?! Уж Уварову эти фото нужно видеть в последнюю очередь.
— А тот усатый юнец — твой воздыхатель?
— Валерка? — Вылетают слова раньше, чем я осознаю, что нечего поддерживать разговор на эту тему.
— Он самый. Ирина Анатольевна говорила, что у вас была любовь.
Была, да всплыла. Разные мы оказались. Он хотела всего и сразу, но не хотел напрягаться. А я понимала, что всего добиться можно лишь своими мозгами и настойчивостью. Учеба была для меня важнее раннего брака и кучи детей. У нас много девчонок из класса рано замуж выскочили и теперь и рады бы пожить для себя, но куда довесок в виде мужа и детишек денешь. А в селе работы мало, приходится заниматься хозяйством, а это нелегкий труд.