Теперь уже Маша испуганно смотрела ярко накрашенными глазами на него, пока шли к машине. Баев практически швырнул девушку в сиденье. Только звериного рычания не хватало. Он нагнулся, дернул ремень безопасности и протянул его вперед. Навис торсом над девушкой, чтобы застегнуть карабин.
— Ой, — выдохнула она.
Эта огромная махина над ней, излучающая животную сдерживаемую ярость, пугала и в то же время возбуждала. По рукам и ногам пробежал ток, когда он случайно коснулся ее груди, расправляя ремень безопасности.
Судя по тому, как он резко втянул со свистом воздух сквозь зубы, это движение не осталось не замеченным им тоже.
Маша покраснела и опустила глаза.
— Не туго? — с интимным придыханием спросил он ее, выдохнув в ухо. Резкая дрожь пронзила все тело, от теплого дыхания волоски встали дыбом.
— Ннет, — Маша сама уже ничего не понимала. Его аромат парфюма, который она впервые ощущала так близко, одурял.
— Нет, не туго? Или нет, туго? — переспросил он, улыбаясь, не меняя положения тела.
— Нет, не туго, — еле шевеля губами, ответила Мари. Она вся потянулась к нему, к его теплу, горячей энергии, стальному телу.
Но Баев, ухмыльнувшись, отпрянул.
Резко хлопнул дверью и уже через минуту сидел в водительском кресле.
Ухватил руль своими большими ладонями, сомкнул длинные пальцы, запустил мотор и машина рванула с места.
— Ккуда мы едем? — спросила, еле шевеля сухими губами, Маша.
Вместо ответа он глянул на нее, выгнув бровь.
— Александр Владимирович, — вдруг тихо протянула Маша. — Так куда мы?
Баев хмуро глянул на нее, и та поежилась. Сжалась в кресле.
Она вдруг представила, что они едут к нему. Конечно, к нему! Куда бы еще повез половозрелый, взрослый мужчина девушку, которая так откровенно одета? Которая так вызывающе смотрит? Которая водит за нос, не говоря ни да, ни нет?
Маша вспомнила все чувства, которые испытывала, когда занималась стрипластикой в спортивном зале. Представила, как он бы не смог с собой справиться, когда они оказались бы наедине. Его мужская сущность точно бы возобладала, и Баев перестал сдерживать себя. Все эти его прикосновения, легкие, но показывающие, что он давно и прочно заявляет на нее свои права, наконец дали выход. Он не смог бы сохранить свою вечную невозмутимость и отстраненность, жарко целовал бы ее, сжимал своими большими руками, сильными и добрыми, и ей было бы горячо от этого. И тогда…
— Приехали, — бросил Баев, и вышел из машины.
Маша на негнущихся ногах вышла и машины и заглянула к нему в лицо с выражением, похожим на мультяшного Шрека. Она готова была просить прощения за свое поведение, за все, в чем была виновата и не была, но он опередил ее.