— Александр Владимирович не такой! Он очень положительный мужчина! — бросилась она на защиту невинно оскорбленного начальника.
— Конечно, конечно, — руководитель аппарата внимательно и цепко посмотрела на Мари. — Очень. Положительный.
Она прошествовала мимо испуганной своим выступлением девушки и выдала, походя:
— Может и положительный, но такие изменения, как помада, которая вам не идет, точно не оценит, — сказала и закрыла за собой дверь.
От взгляда руководителя аппарата осталось ощущение, будто кто-то приоткрыл дверь на балкон, с которого потянуло холодом.
Маша подскочила к зеркалу, взяла влажные салфетки и остервенело стерла помаду с губ. Да что она о себе думает?
Успокоившись, она села к столу. Странно, но Виктории до сих пор не было. Она практически постоянно опаздывала, но Баев этого не замечал, потому что первая секретарь ее всегда покрывала. Но тут…
Открылась дверь. Руководитель аппарата медленно вышла из кабинета, кивнула Мари и вышла в коридор. Баев, придерживая дверь за женщиной, задержался. Он смотрел на Машу с каким-то новым выражением лица. Она занервничала и опустила глаза.
— Что-то случилось? — вдруг спросил он хрипло.
Маша отрицательно покачала головой.
— Хорошо. — сказал он. — Если что-то случится — скажите.
Девушка подняла удивленные глаза на мужчину. Но, казалось, он сам был сбит с толку своими неожиданными словами. Будто бы собирался сказать совершенно другое, но не сдержался.
Она приготовилась сказать что-то поддерживающее, ответить как-то если не остроумно, то хотя бы в духе Анны, но вдруг дверь в приемную распахнулась и в приемную вошла Виктория.
То, что что-то случилось, начальник и секретарь поняли сразу.
Не нужно было быть великим психологом, чтобы понять: девушка попала в беду. Это выдавали ее заплаканные глаза, потекшая тушь, распухшие щеки.
Она всхлипывала и прижимала к носу платок, потому что из него нещадно текло.
Маша всполошилась, подбежала к Вике, усадила ее на стул.
Александр Владимирович явно сдержал свой первый порыв закрыть дверь кабинета и не высовываться из него как минимум месяц, пока женская истерика не пройдет. Он мужественно открыл дверь нараспашку и вышел в приемную. Подошел к Вике, плечи которой тряслись от беззвучного плача, который бывает, когда вроде бы все слезы выплаканы, но организм по инерции выдает команду не останавливаться, и положил руку ей на предплечье.
Маша удивилась.
Такое участие в судьбе другого человека со стороны ехидного босса — это что-то новенькое. Она даже сжала кулачки: разговор Ани с Баевым оказался полезным!