— Ну-ну, Нюша, — отец степенно поглаживал медсестру по спине.
Я и сама не поняла, как оказалась рядом с Яром. Мы покосились друг на друга. Не зная, что сказать, я просто потянулась к его руке. Он тут же ухватил мою ладонь и крепко сжал, лаская тыльную сторону большим пальцем. Это сказало больше многих слов.
По другую руку стоял Колька. Он покосился на нас и вдруг выдал:
— А когда вы пожениться-то успели? До того, как ты ей ребенка заделал, или после?
Рука Ярослава на моей руке замерла.
В фойе повисла мертвая тишина, несмотря на то что народу поприбавилось. Пришли еще посетители, мини консилиум устроили три доктора. Санитары вкатили какого-то мужика. Мне казалось, все уставились на нас. Но волновал меня лишь отец. Его взгляд стал непроницаемым. А у меня пропал дар речи, я даже мучительной смерти братишке не могла пожелать.
Яр развернул меня к себе. Обхватил лицо руками.
— Маша, Машенька, он не врет? — и столько было в его глазах сейчас.
И надежда. И неверие. И подозрение…
— Не врет. Я жду от тебя ребенка.
— Я… Я люблю тебя Машка! — выкрикнул Данилов, глядя на меня и стиснул в объятиях.
Вокруг тоже все завопили. Кажется, даже радостно, но я не разбирала слов. В ушах вдруг зашумело, все голоса слились в рокот воды, и я сделала то, что мне так и не дали тогда в клинике — провалилась в спасительный обморок.
— Ну и придурок же ты Колька! Как будто не знаешь, что беременным волноваться нельзя! — негромко отчитывал брата отец, и его голос доносился словно издалека, постепенно приобретая нормальное звучание. — Уж сколько раз мать младших носила, а ты…
— Да я… Это…
— То! — привычно прервал его отец. — Где-то умный шибко, а где-то дурак дураком. Ну носит сестра под сердцем, так и чего? Мужняя жена, не хвост собачий!
— Я ж не знал…
— Не знал он!
Резкий запах нашатыря заставил меня перестать прикидываться и открыть глаза.
Нет, сначала-то я не прикидывалась вовсе, но потом. Так было интересно послушать, как отец Кольку жизни учит. И поделом ему, обалдую! Да, я иногда мстительная.
Открыв глаза, обнаружила себя в кабинете на кушетке. Надо мной, ласково улыбаясь, склонилась та самая медсестра в возрасте.
— Очнулась деточка? Вот и ладно. Сейчас доктор придет, а ты вот пока водички попей, — она протянула мне пластиковый стакан. — А вы, молодые люди — на выход. Девочке нужен покой и свежий воздух.
С этими словами она подтолкнула Кольку, тот вывез на коляске отца. Когда за ними закрылась дверь, Ярослав помог мне сесть и напоил сам. Руки у меня еще слишком сильно дрожали.
Наши взгляды встретились.
— Ты… мне веришь? — спросила я, больше всего желая, чтобы муж меня просто обнял.