6.
Когда я прохожу мимо секретарш, они буквально в открытую буравят меня взглядами. Очень заметно, что девушек просто распирает от любопытства, но не хочется нарываться перед Ильей.
Я бросаю на них быстрый смущенный взгляд, с трудом удержавшись от того, чтобы не начать глупо скакать по пути. Переполняет радость. Какая-то дикая, необузданная.
Я бы даже обняла их обеих, вот так сразу. Но вместо этого лишь глупо улыбаюсь, ничего не замечая вокруг.
И никого. Почти… До момента, когда знакомое лицо вдруг не режет взгляд. А возможно, я сначала слышу его голос, а только потом вижу.
В любом случае, улыбка медленно сползает с моих губ. Я останавливаюсь, и Антон повторяет свой вопрос, только еще более требовательно. И на этот раз я не только слышу, но и слушаю.
— Что ты тут делаешь?
Я в волнении кусаю губы, оставаясь на месте. Мы довольно близко к кабинету босса… К секретариату уж точно.
Наверное, в зоне их слышимости. И вряд ли они проигнорируют недовольный голос Антона и поникшую меня.
— К боссу ходила? — с издевкой добавляет Антон.
Как удар. Резкий такой, сильный, оглушительный. Приводящий в чувство.
— По поводу устройства на работу, — холодно отвечаю я, открыто встречая его взгляд. — Давай не будем устраивать скандал при свидетелях.
Несмотря на внешнюю выдержку, очень боюсь обернуться и убедиться, что свидетели у нас действительно есть.
Антон угрожающе выступает вперед, но я не отступаю. Уже некуда, и так непростительно близко к Илье.
Хорошо, что у него явно были какие-то важные дела.
Вдруг вспоминается его «скоро буду» в телефон и к груди подступает паника. Значит, босс может выйти из кабинета в любой момент…
— Сладкая моя, я за почти три года нашего брака хоть раз устраивал скандалы? — словно сквозь вату слышу я приторно издевательский голос Антона. — Это ты ведешь себя неуравновешенно.
Три года брака… О Боже. Он это сказал.
Я ничего не объяснила Илье. Не успела. А теперь мне остается только надеяться на тактичность его секретарш.
— Мы разводимся, — я говорю это громче, чем должна.
Если они слышали Антона, пусть услышат и меня. А до реакции муженька, которого уже считаю бывшим недоразумением своей жизни, мне дела нет.
— Меркантильная дрянь… — шипит Антон, больно сжимая мне руку. Ту самую, которую недавно так нежно держал Илья. — У него денег больше, значит, к нему бежишь! Но дочь я не отдам.
Проклятье. Этот придурок слишком громко возмущается.Слишком много говорит, как специально.
— Антон, тебе лечиться надо, — вздыхаю, качая головой.
Ну кто в здравом уме будет красть чужого ребенка и жениться без любви? Да еще и так цепляться за это все. Ему ведь нет до меня дела, я чувствую это.